Сергей Капица

«Помню, я спросил у Льва Арцимовича, идти ли мне на телевидение, — вспоминал С. П. Капица. — «Попробуйте, — ответил он, — но стоить это вам будет дорого, это неизбежно отразится на отношении к вам коллег-ученых и разрушит академическую карьеру». Так оно и оказалось. Но, по-моему, это стоит того: ведь я получил трибуну, с которой перед громадной аудиторией можно говорить о проблемах науки и общества — тех проблемах, которые я много обсуждал и с ним, и с моим отцом. Я думаю, что без этих разговоров, без этой домашней работы мне было бы очень трудно вести свои передачи и рассчитывать на их успех».

Очень характерны слова авторитетнейшего во всем около-ядерном мире академика Л. А. Арцимовича, что новая роль С. П. Капицы «разрушит его академическую карьеру». Но не менее характерна и реакция на эти слова Сергея Петровича: «Так оно и оказалось». Увы, одними из самых устойчивых черт многих академиков во все времена были недоброжелательство и зависть, которые вовсе не требовалось объяснять. Конечно, несправедливо, что С. П. Капица, при всем разнообразии своих научных устремлений и значительности достигнутых результатов, при всей представительности своей фигуры в мире науки, не был избран даже членом-корреспондентом ни АН СССР, ни РАН.

Как писал один из известных впоследствии академиков: «Вообще выборы в Академию наук, хоть академиков, хоть членкоров, — это цепь согласований и компромиссов. И не так уж редко ими становятся далеко не корифеи в науке».

Заметим, что ни в академики, ни в члены-корреспонденты не были избраны ни творец выдающейся авиационной техники авиаконструктор П. О. Сухой, ни Г. А. Ефремов (генеральный конструктор ракетной техники, сменивший В. Н. Челомея), ни изобретатель отечественной радиолокации и интроскопии П. К. Ощепков, ни многие, многие другие крупнейшие ученые и достойнейшие люди.

Конечно, избрание в действительные члены Академии наук, помимо соображений престижа и возможности участвовать в организационном строительстве науки, давало и существенные материальные блага — ежедневно можно было вызывать академическую машину, а зарплата только за звание академика в середине 1960-х годов составляла 500 рублей в месяц, при средней зарплате по стране, не достигавшей в то время 100 рублей, так что бороться было за что.

Заметим, что Сергей Петрович никогда в своей жизни не опускался до резкой критики Академии наук, подчеркивая, что «такой институт совершенно необходим», что «речь может идти только о его омоложении, повышении статуса и требованиях к членам РАН».

Впоследствии Капица замечал, что прошло немало времени, прежде чем программа получила признание в высоких научных сферах. Крупнейшие ученые, а именно их участие в программе он считал принципиально важным, поняли, что от них ждут в передаче не отчета и не упрощенного доклада, а предлагают возможность поделиться своим мироощущением, поразмышлять о перспективах науки и ее составляющих. Причем возможность эта была шире, чем в профессиональном кругу, когда она ограничивалась рамками специализации. Участие в передаче постепенно стало престижным, раскрывающим новые возможности.

На первом этапе существования передачи «Очевидное — невероятное» она в значительной степени рассматривалась как программа, посвященная критике научно-популярного кино. В СССР в то время работало несколько хорошо оснащенных, высокопрофессиональных научно-популярных студий, выпускавших не один десяток фильмов в год. Первоначально фонд достойных научно-популярных картин казался действительно большим, но запас фильмов пополнялся куда медленнее, чем расходовался. От передачи к передаче совершенствовалась взыскательность авторов. Вскоре им стало очевидно, что значительная часть научно-популярных картин относится к разряду информационных, или технико-пропагандистских. Доля же картин подлинно с научным подходом оказалась относительно невелика. Выяснилось, что целый ряд важнейших научных направлений вовсе не нашел своего отражения в кино. Особенно остро обстояли дела в области научно-социальных проблем. С. П. Капице же казалось очень важным «строить мост не только между наукой и людьми, но и между наукой и обществом».

Лев Николаевич Николаев, редактор программы «Очевидное — невероятное», вспоминал: «Тон и число писем говорили о том, что передача попала в цель. Причем даже беглый обзор писем позволял выделить редкий для телевизионной почты контингент зрителей — научно-техническую интеллигенцию, людей достаточно молодых и активно работающих в своих областях. Мы увидели в этом еще одно подтверждение актуальности новой программы…