Сергей Круглов

Анализируя все эти нестыковки, исследователь Мухин Ю.И. пришёл к выводу, что Берия Л.П. не был арестован на заседании Президиума ЦК. Его, скорее всего, обманным путём сразу после возвращения из Германии заманили на командный комплекс ПВО Московского округа, где и застрелили без всякого следствия и суда [97]. Кстати, в том, что Берия Л.П. действительно был убит, а не арестован, Хрущёв Н.С. признался зарубежной (но не советской!) прессе: «Мы стояли перед сложной, одинаково неприятной дилеммой, — повествовал Никита Сергеевич иностранным собеседникам, — держать Берия в заключении и вести нормальное следствие или расстрелять его тут же, а потом оформить смертный приговор в судебном порядке. Принять первое решение было опасно, ибо за Берия стоял весь аппарат чекистов и чекистские войска, и его легко могли освободить. Принять второе решение и немедленно расстрелять Берия у нас не было юридических оснований (когда это «наш Никита Сергеевич» их соблюдал? — Ю.Б.).

После всестороннего обсуждения (интересно, с кем это? — Ю.Б.) минусов и плюсов обоих вариантов мы (кто это, сколько вас? — Ю.Б.

) пришли к выводу: Берия надо немедленно расстрелять, поскольку из-за мёртвого Берия бунтовать никто не станет». Кто конкретно привёл этот «приговор» в исполнение, не совсем ясно, но не вызывает сомнения, что содействовавших этому деянию следовало щедро наградить, о чём поговорим позднее. Оправдывая свои незаконные действия, Хрущёв Н.С. подчеркивал: «Наше дальнейшее расследование дела Берия полностью подтвердило, что мы правильно расстреляли его». Верно по этому поводу было замечено, что, «поскольку Хрущёв пустил в ход несколько версий о смерти Берия и каждая последующая разнится от предыдущей, трудно верить любой из них» [97].

Почти через полстолетия в прессе появились и другие причины и версии убийства Берия. В 1997 году академик, лауреат Ленинской и трижды лауреат Государственной премии Кишкин С.Т., чьи работы многие десятилетия были помечены грифом «Совершенно секретно», решил поделиться «умопомрачительно интересными историями» со знакомым ему корреспондентом Общей газеты «Мы» Григорием Цитриняком. Вот что, в частности, он рассказал. В 80-х годах прошлого столетия Сергей Тимофеевич лежал в глазном отделении Кремлёвской больницы в одной палате с человеком, служившим в охране Сталина, которого он условно стал называть Чекистом. Так вот, однажды этот Чекист шёл по улице и встретил своего приятеля, главного электронщика КГБ, у которого на груди светилась звезда Героя Советского Союза. (Странно, неужели в службе госбезопасности не учили сотрудников, в том числе главных, скромности, а тем более воздержанности от показухи и болтовни? — Ю.Б.). Естественным был вопрос, за что его наградили (и когда, хотелось бы спросить — Ю.Б.)? Разговорчивый приятель поведал вот какую историю:

«Вскоре после смерти Сталина его позвал Берия и сказал, что нужно повышать бдительность, а потому лично ему — персонально ему одному — поручает поставить подслушивающие аппараты («жучки») всем членам Политбюро и всем его, Берия, заместителям. Электронщик задание выполнил, после чего подкараулил момент, когда тот, кому он верил, — заместитель Берия Сергей Круглов — собирался сесть в машину, чтобы ехать на дачу.

— Товарищ Круглов, мне надо с вами серьёзно поговорить.

— Что, не мог зайти в кабинет?

— Возьмите меня в машину, но в машине со мной не говорите.

Круглов почувствовал неладное:

— Садись.