Сергей Круглов

В нелегкое военное время тяжело жилось и свободным труженикам, особенно работавшим на оборонных заводах. Тяжкие условия труда, спешность выполнения военных заказов, неопределённый по продолжительности рабочий день, практическое отсутствие выходных, прикованность к своему предприятию, скверные бытовые условия, плохое питание совсем не способствовали повседневному воплощению в жизнь патриотического лозунга: «Всё — для фронта! Всё — для победы!» Периодические проверки, проводившиеся органами прокуратуры, показывали, что в рабочей среде постоянно происходили нарушения трудовой дисциплины, в числе которых наиболее распространенными были прогулы, опоздания, самовольный уход с работы и дезертирство с предприятий. Основными причинами этого прокуратура считала неудовлетворительные материально-бытовые условия, слабую политико-воспитательную работу и отсутствие надлежащей борьбы с дезорганизаторами производства.

В соответствии с указами Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года и от 26 декабря 1941 года всем директорам предприятий, начальникам цехов и другим руководителям следовало немедленно передавать в суд материалы на нарушителей дисциплины, а суды обязаны были рассматривать поступавшие к ним дела в течение 48 часов. По первому указу с момента его введения и до конца 1942 года было осуждено почти пять миллионов человек, а по второму указу — около двухсот тысяч дезертиров производства.

В процессе проведения проверок по исполнению законодательных актов прокуратура выявляла различные, чаще всего бытовые, обстоятельства, приводившие к нарушениям трудовой дисциплины. Так, например, на Сталинградском тракторном заводе рабочие, особенно молодые, только что закончившие школы ФЗО (Фабрично-заводского обучения), жили в скверных условиях, в необорудованных общежитиях, постельным бельем полностью не обеспечивались, да и то, что имелось, не отдавалось в стирку по несколько месяцев. Партийные, комсомольские и профсоюзные организации работу в общежитиях проводили плохо, культурно‑массовая работа отставала, и в то же время была «ослаблена борьба за трудовую дисциплину». В результате дезертирами с военных предприятий чаще всего становились подростки и молодёжь в возрасте до 20 лет. Однако в среде рабочих призывных возрастов, бронировавшихся от зачисления в армию, случаи самовольного бегства с предприятий бывали редки. В то же время оказалось, что среди осуждённых за прогулы существенную часть составляли члены семей военнослужащих. На ряде предприятий работало большое количество жён фронтовиков. Многие из них проживали на значительном расстоянии от заводов, а потому затрачивали на проезд 3–4 часа в день и не успевали устроить свои домашние дела. Часто на руках у них имелись малолетние дети или престарелые родители, которые требовали ухода. Порой женщины совершали прогулы только потому, что им необходимо было постирать бельё на всю семью или раздобыть продукты и приготовить еду. Представительницы слабого пола так изматывались, что часто опаздывали на работу лишь вследствие того, что проспали. В соответствии с приведенными выше указами вот таких добросовестных тружениц безжалостно отдавали под суд.

В результате проводившихся проверок становилось понятно, что, несмотря на принимавшиеся жёсткие судебные меры, количество прогулов и самовольных уходов с работы не только не сокращалось, но «на некоторых предприятиях» даже увеличивалось. В сложившейся обстановке прокуратура предлагала всем наркоматам «систематически и неослабно осуществлять контроль за проведением в жизнь» упомянутых «дисциплинарных» указов. На важнейших оборонных заводах рекомендовалось изымать у рабочих и служащих паспорта с тем, чтобы они не имели возможности покинуть свои предприятия.

В то же время блюстители закона осознавали, что столь широкое применение судебных репрессий за опоздания, прогулы и другие, в общем-то, не слишком существенные нарушения дисциплины, теряло свою эффективность, поскольку при большой массовости осуждённых серьёзное уголовное наказание превращалось просто в бытовое явление. Для исправления положения предлагалось предоставить право директорам заводов самостоятельно «организовывать борьбу с прогульщиками так, как это требуется в интересах самого предприятия» [43].