Сергей Николаевич Булгаков

Можно отнестись к софиологии как к определенной философеме, как к модели философского знания, которое стоит в русле классической традиции платонизма, аристотелизма, отнюдь не классической, но также включаемой нами в классическое наследие сегодня традиции раннехристианского гностицизма, который весьма повлиял на Владимира Соловьева и который являлся некой референтной точкой в споре о том, что есть София, что есть учение о Софии. Отталкивание и приближение к гностицизму, к гностическому пониманию Софии как некоего начала Божества, которое склоняется (греч. kataneusin), которое претерпевает падение из-за предмирной космической ошибки, в результате которой образуется неполнота

(греч. kenoma), образуется тварный мир. Эта модель гностических систем неизбежно приходит на ум, когда мы говорим о софиологическом дискурсе. И если гностицизм возникает как религиозное течение, противоположное духу классического эллинизма [Плотин критиковал гностиков в трактате «Против тех, кто считает что мир плох, а творец этого мира зол» (II, 9), критиковал гностиков как людей абсолютно нечувствительных к эллинской музе, абсолютно ничего не понимающих в учении Платона], то сегодня обращение к гностицизму в определенном смысле также является элементом классического наследия. Софиология является важным элементом обращения русской философии к античной классической традиции, которая делает русскую философию не просто неким феноменом модерна, не просто неким поздним упражнением на философские темы, как иногда пытаются говорить противники русской философии. Русская философии – это вполне самостоятельный феномен, очень интересный, многосторонний, глубокий, но совершенно последовательным образом укоренный в классической традиции, в эллинских корнях русской и европейской культуры. Софиология является в эпоху модерна. Соловьев в определенном смысле является предтечей той эпохи, выразителем одного из трех течений, которое отвечает на вопрос, как можно трактовать проблему соотношения Бога и мира,

как соотносятся горнее и дольнее, эмпирея и эмпирия.

У В. В. Зеньковского есть статья «Проблема космоса в христианстве», изданная в самый разгар софиологических споров в 1937 году в сборнике с характерным названием «Живое предание. Православие в современности». Статья, написанная явно в поддержку если не системы Булгакова, то его проблематики. В ней он замечает: «.христианская мысль частью приняла проблематику космоса, как ее ставила античная философия, частью

внесла сюда очень глубокие изменения»[731]. В этой статье решение проблемы акосмизма, проблемы, характерной не только для гностицизма, где акосмизм принимает крайние формы, но и для различных версий мистицизма и даже пантеизма, ставится в зависимость от признания идеальной стороны в тварном мире, которая сама носит тварный характер и «умного космоса» в трансцендентном Боге, причем они находятся в нераздельной и неслиянной связи. Софиология и мыслится здесь как наилучшее философское и одновременно богословское учение о космосе, позволяющее преодолеть опасность акосмизма: «Так как идеальная сторона космоса есть некое идеальное всеединство, обладающее как целое

дарованным ему бытием, то ему должно приписать и подлинную, единую и целостную жизнь. И если идеи в Боге в своем единстве есть Божественная Премудрость (София), то мы должны признать, что идеальность в космосе носит на себе образ Божественной Софии и может быть справедливо названа Софией тварной. В построении “софиологии”, или учения о космосе, которое утверждало бы некое (дарованное космосу в акте творения) собственное его бытие, раскрывало бы единство и целостность, жизнь и развитие, закономерность и гармонию космоса из наличности в нем идеальной стороны, соединенной конкретно и неисследимо с реальной стороной, в уяснении того, что идеальная сторона космоса светится светом (отраженным) от идей в Боге, образ которых она в себе заключает, – и даны основы всех тех существующих построений, которые соответствуют христианскому восприятию космоса»[732]. Следует отметить при этом, что Зеньковский, тогда еще мирянин, отнюдь не был безоговорочным сторонником булгаковской системы, осуществляя ее критический разбор в Комиссии, созданной митр. Евлогием в 1936 году.