Сергей Николаевич Булгаков

И «Вечна Голгофа Сына человеческого, вечны Его крестные муки, вечны муки от оружия, пронзающего душу Матери», – пишет мать Мария в начале 1940 года, видя повсюду знаки отмеченности крестом в те дни, когда «человечество действительно возводится на Голгофу…»[1182]. Отец Сергий почти одновременно пишет: «Ныне весь мир восходит на крест, страх и изнеможение и недоумение охватывают души»[1183]. Для обоих особенно значимым становится «Богоматеринский путь нашей души», разделяющей муки распинаемого.

Однако эта трагичная икона (на которой Богоматерь изначально знает всю скорбь крестного пути Сына, своего собственного, каждого человека) вместе с тем и радостна, ибо в ней есть уже весть о воскресении. Одновременно с крестным страданием это и радость креста, как поет вся Церковь на каждой воскресной утрене: «се боприиде крестом радость всему миру». Все творчество отца Сергия и матери Марии пронизано этим настроением наступления сроков, активного, сострадательного пути Богоматери.

Тема Апокалипсиса обретает особое звучание к концу 1930-х годов. Можно проследить это по характерным параллелям, которые появляются в очерке отца Сергия «Размышления о войне» (1940) и в статье матери Марии «Прозрение в войне» (ок. 1942).

прот. Сергий Булгаков (1940)

«В войне открываются человеку его глубины, как во всяком великом испытании. В особой интенсивности истории, которая свойственна эпохе войны, главный духовный плод есть то изменение, кот<орое> совершается в душах человеческих. Оно ведомо лишь промыслу Божьему в его путях» (с. 75).

«Посему в час испытаний да будут чресла наши препоясаны и светильники горящи. В нас да не дрогнет наша вера <…>. Напротив, новые исторические потрясения да ведут нас к новому постижению истины. Плод духовный, кот<орый> рождается через них, есть новое явление Христа для нас <…>. Это есть возможный и желанный итог вой ны в ее софийности, которым имеет быть преодолена и упразднена ее звериность… Мы не смеем дерзновенно призывать трагедию, но еще менее мы можем ее отрицаться, когда она послана. То, что от нас требуется, это встретить трагические судьбы с софийной верой и достоинством»¹.

«После катаклизмов и пожарищ войны лицо мира выходит измененным и в этом смысле обновленным <…> Вот и теперь становится оно иным, новым, неузнаваемым»²

.

«…И тогда солнце не затмится, но взойдет в душах наших, и совершится то дело истории, которое хочет от нас Бог».