Серия Киллмастер автора Дэвида Хагберга

Суровое выражение лица Саутби смягчилось. Подобно многим мужчинам, которые часами сидели в баре, барахтаясь в своих проблемах, его настроение быстро изменилось от гнева до сентиментального жалости к себе. «Мне очень жаль, мистер Картер, правда, но Восточный экспресс - это моя жизнь. Когда я впервые купил его, он представлял собой развалившуюся ржавую кашу, направлявшуюся на свалку. Я вытащил ее из забвения. Я тщательно восстановил каждый дюйм его тела, обернул ее сиденья новой кожей, новыми шторами; я нанял лучших мастеров по дереву в Европе, чтобы отремонтировали его интерьер. В этом поезде нет новых вагонов. Он в точности такой, какой был в 1929 году, в период его расцвета. я вложил в него состояние и нажил на нем состояние. Он моё дитя ".

«Все это очень трогательно, - сухо сказал Картер, - но не к делу. Что мне нужно от тебя, Саутби, так это способ сесть на него, чтобы меня не сразу узнали».

Саутби быстро осушил свой напиток и с тяжелым вздохом поставил стакан на стойку. «Велтер и я обсуждали это, - сказал он. «Вена - это место для ужина. Мы подумали, что есть способ отравить еду».

«Вряд ли, - сказал Картер, - если вы не хотите отравить всех в поезде, и все они начнут есть в один и тот же момент. Но что вы подразумеваете под остановкой на обед? Я думал, там были вагоны-рестораны».

«Есть. Видите ли, Восточный экспресс больше не пассажирский поезд как таковой, в том смысле, что люди садятся и выходят на разных остановках. Это пакетный тур. Вы покупаете билет в Париже и едете через него. в Стамбул. Конечно, по пути есть массовки. Сегодня должен был быть ужин здесь, в отеле для всех пассажиров, потом вечер в опере. Естественно, с учетом последних событий все это было отменено.

Но мы связались с Wagon Lits, который занимается нашим кейтерингом, и они согласились прислать одного из своих поваров из парижского офиса. Мы должны поддерживать внешний вид. Мы договорились, чтобы он сел здесь и готовил изысканные блюда прямо в поезде ».

«И Кобелев с этим согласен?»

«О, он был очень любезен. Сказал, что был бы полностью готов позволить нам выпить и пообедать в лучшем стиле, который может предложить Европа, если мы этого хотим».

"Я могу представить. Этот повар, когда он приедет?"

«Он сейчас здесь, в нашем филиале. Он должен попасть на борт в четыре».

«Позвони ему. Скажи ему, что он может вернуться в Париж. Я займу его место сегодня вечером».

"Если вы настаиваете." Велтер сочувственно обнял Саутби за плечо.

«Ни о чем не беспокойтесь, - сказал Картер.

Саутби застонал.

* * *

Картер нашел повара, пухлого, добродушного человечка, сидящего в кресле с прямой спинкой в ​​передней части офиса Special Tours, Inc., в черном пальто, накинутом на плечи, и потрепанном чемодане у его ног. Он сказал Картеру, что ему приказали вернуться домой, обстоятельство, с которым он, казалось, смирился, как будто его мир состоит из противоречивых приказов: сделать одно, а затем повернуться и сделать противоположное без каких-либо объяснений.

От него Картер узнал то, что туристический персонал знал с самого начала, но никогда не проникал в высшие эшелоны управления. Машинист поезда, например, принадлежал к нескольким организациям коммунистической партии в Париже; а накануне вечером, когда Кобелев остановил поезд на перекрестке недалеко от Дижона, было решено, что он был в союзе с ними. С тех пор он исчез, а поездом управлял один из людей Кобелева. Картер сделал мысленную заметку, чтобы этого человека подобрали и допросили.

Он также узнал, что Синтия все еще находится в инвалидном кресле, и когда она садилась в нее накануне вечером, она казалась ошеломленной или пьяной. Картер принял это за наркотики. Шеф-повар слышал это от женщины в офисе, которая поддерживала радиосвязь с поездом до того, как русские захватили всю связь на борту. Картер добавил еще одну записку, чтобы поговорить с ней перед отъездом.

Шеф-повар сообщил, что Синтию охраняли Кобелев и двое его людей в вагоне-салоне, который находился в середине поезда, и что четверо других, двое с автоматами, циркулировали среди других пассажиров. Это означало, что всего восемь россиян, включая человека за штурвалом.

Когда он почувствовал, что узнал все, что мог, от шеф-повара. Картер извинился, вышел на улицу и нырнул в небольшое бистро на улице. Он купил бутылку коньяка и два стакана. Когда он вернулся, он и шеф-повар выпили тост за здоровье друг друга, а также за здоровье президента Миттерана и большей части французского парламента, прежде чем шеф-повар должен был отправиться на вокзал, чтобы добраться до Парижа. Перед тем как он ушел, шеф-повар бурно его поблагодарил, и Картер подарил ему оставшуюся бутылку.