Серийные убийства в странах Европы. Хроники подлинных уголовных расследований

Будучи вызван в кабинет командира части, Камминз признал, что противогаз под номером «525987» принадлежит ему, но заявил, что представить его не может ввиду утраты. По словам Камминза, сослуживцы весьма часто берут чужие вещи и не возвращают на место, возможно, противогаз находится у кого-то другого из его взвода. Гордон отрицал свой левшизм и заявил, что не ходит в самоволку и всегда ночует в расположении части. Он спокойно отнёсся к предложению пройти дактилоскопирование. Черилл пояснил, что полиция располагает отпечатками, оставленными убийцей на местах совершения преступлений, и их надо сравнить с отпечатками пальцев Камминза. Последний остался внешне спокоен и позволил «прокатать пальчики».

А вот потом приключилось интересное! Комиссар, сделав оттиски пальцев и ладоней на дактокарте, предложил Камминзу подписать её (подпись удостоверяла, что на бумаге оттиснуты пальцы именно этого человека, а не кого-либо другого). Камминз взял ручку левой рукой и непринуждённо расписался! От волнения он позабыл, что всего 10 минут назад утверждал, будто является правшой!

Отпечатки Гордона Камминза совпали с отпечатками пальцев, обнаруженными на подсвечнике на месте убийства Эвелин Оатли и по месту проживания Дорис Жуанэ. 16 февраля 1942г. Камминз был арестован к величайшему удивлению как его самого, так и журналистов. Второго неуловимого «Джека-Потрошителя» не случилось!

Гордон оказался человеком довольно необычным, в его образе мы находим замечательный пример т.н. «социальной мимикрии». Родился он 18 февраля 1914 г. во вполне успешной и уважаемой семье среднего класса. Возможно, в детстве и юности он демонстрировал в своём поведении какие-то отклонения, но детали такого рода остались семейной тайной – ни сам Гордон, ни его близкие ни о чём подобном рассказать правоохранительным органам не пожелали. Учился он не очень хорошо, науки его тяготили, поэтому в университет он даже не пытался поступать, хотя материальное положение семьи делало такое обучение вполне возможным. Зато Камминз любил механику, если точнее, кинематику, с удовольствием разбирал всё подвижное или самодвижущееся – часы, швейные машинки, мотоциклы, автомашины. В 1936 г., в возрасте 22 лет, Гордон поступил в военно-воздушные силы авиационным техником и со временем стал старшим бригады, занятой подготовкой самолёта к вылету (т.н. «выпускающий техник»). В авиационной иерархии это была важная и ответственная должность, на которую назначали ответственных и компетентных специалистов. Руководство относилось к Гордону хорошо и ценило его. Офицеры, в подчинении которых служил Гордон, характеризовали его исключительно положительно: честный, надёжный, исполнительный, образцовый военнослужащий… Когда в конце 1941 г. он заявил, что хочет стать пилотом, ему пошли навстречу и зачислили в отряд подготовки. Собственно, перевод Камминза в Лондон в феврале 1942 г. был связан именно с тем, что он приехал на курсы теоретической подготовки пилотов.

Гордон Фредерик Камминз в день ареста. Убийца был взят под стражу за 2 дня до своего 28-летия.

Женился Гордон в 1935 г. на девушке, работавшей секретарём театрального режиссёра. К моменту ареста супруги жили раздельно, хотя формально не были разведены. Жена Камминза отрицала наличие у него каких-либо отклонений на сексуальной почве. Гордон был амбидекстром, т.е. человеком с одинаково хорошо развитыми руками. В детстве был левшой, но родители его переучили в правшу. Свою одарённость – а это именно двигательная одарённость – Камминз от окружающих скрывал, но рефлекторно или в особо ответственные моменты действовал как левша.

Единственная интересная деталь личной жизни Гордона связана с его восприятием родителей. Он рассказывал сослуживцам, будто является бастардом, сыном некоего важного аристократа, члена Палаты пэров. Этим россказням никто особо не верил, поскольку в воинских коллективах всегда есть чудики, способные на голубом глазу пороть заведомую чушь, но именно из-за этой болтовни Гордон заслужил ироничную кличку «Герцог». Словно бы подтверждая её оправданность, он старался держаться подчёркнуто корректно, аристократически, избегал фамильярностей и никогда не сквернословил. При этом много хвастался своими успехами среди женщин. Подчёркнутые отчуждённость и высокомерие Камминза отталкивали сослуживцев, которые его не любили, хотя в глазах командования, повторим, он был почти что идеальным военнослужащим.