Серийные убийства в странах Европы. Хроники подлинных уголовных расследований

Ещё более важным представлялось свидетельство Элизабет Лонг, торговки с рынка «Спиталфилдс», которая в 05:30 пересекла двор дома №29. В определении времени женщина не ошибалась, поскольку слышала бой часов на башне пивоваренного завода, расположенного в Уайтчепеле. По словам Элизабет Лонг, во дворе дома №29 женского трупа не было, как не было вообще ничего подозрительного. Но вот на выходе из двора свидетельница встретила мило беседовавшую парочку – мужчину и женщину, причём в последней Лонг опознала Энн Чэпмен. Полиция не сомневалась, что разговаривавший с Чэпмен мужчина был убийцей.

Разумеется, первое достоверное описание предполагаемого убийцы было чрезвычайно важно для последующих розысков. Казалось, удача наконец-то благосклонно подарила сыщикам шанс на скорое разоблачение убийцы. Хотя Элизабет Лонг честно призналась, что не смогла бы опознать собеседника Энни Чэпмен, тем не менее, она смогла сообщить весьма существенные детали его внешнего облика. Мужчина, по её словам, был невысок (не более 165 см), возрастом за 40 лет, одетый во всё темное (пиджак, брюки, шляпу), в руках он держал чёрную мужскую сумочку из кожи (по типу тех, что ныне называются «барсетки»). Когда Лонг попросили дать общую характеристику внешнего вида неизвестного, она определила его такими словами: «Скорее иностранец, нежели англичанин», – и, подумав, добавила: «Потрёпанный, благородного происхождения» (по-английски дословно: «shabby genteel»).

Показания Джона Ричардсона, Алберта Кадоша и Элизабет Лонг были исключительно важны для расследования. Фактически полиция впервые получала вполне ясные указания относительно внешнего вида убийцы. И тем более странным представляется фактическое игнорирование всей этой информации старшим инспектором Чандлером, который посчитал, что перед ним недобросовестные свидетели. Спорный момент о времени совершения убийства инспектор разрешил в пользу полицейского врача. Чандлер постановил считать, что убийство Энн Чэпмен совершилось именно в 04:30, поэтому, когда Джон Ричардсон заходил во двор осматривать замки своего склада, тело убитой женщины уже лежало во дворе дома и просто не было им замечено. Когда же Элизабет Лонг прошла через двор дома №29 и вышла на Хэнбари-стрит, она точно так же не рассмотрела лежащего тела; Лонг ошибочно приняла за Чэпмен другую проститутку, беседовавшую с клиентом, и её опознание ничего не стоит. Инспектор Чандлер верил в непогрешимость медицинской науки и потому отверг свидетельства, получившие впоследствии подтверждения из других источников.

Между тем, современные научные представления хорошо объясняют возникшую нестыковку во времени. Доктор Филлипс в своей оценке момента наступления смерти Энн Чэпмен действовал довольно халатно. Доктор при вынесении своего заключения опирался только на температуру внешних покровов тела, между тем, измерение температуры печени (либо ректальной температуры) является более надёжным способом определения скорости охлаждения тела. Доктор Филлипс не воспользовался градусником, а определил температуру простым прикосновением руки. Конечно, врачебный опыт – дело хорошее, но в данном случае он, очевидно, сыграл с доктором злую шутку. Известно, что на скорость охлаждения существенно влияет температура окружающей среды. Ночь с 7 на 8 сентября 1888 г. была в Лондоне весьма прохладной, около +7° C, и доктору Филлипсу следовало бы сделать на это поправку. Кроме того, имелось ещё одно соображение, которое следовало учитывать при определении момента смерти Чэпмен: её ноги были открыты, а живот – разрезан, что, безусловно, способствовало ускоренному охлаждению тела.

Ошибка доктора Филлипса была весьма существенной. Сейчас можно с уверенностью утверждать, что убийство Энн Чэпмен произошло никак не в 04:30 пополуночи, а скорее всего, часом (или около того) позже.