Серийные убийцы. Кровавые хроники российских маньяков

Сотрудники МУРа начали тщательно отрабатывать жилой сектор, опрашивать возможных свидетелей, которые могли помнить тот роковой день и заметить человека с объемистой поклажей. Людям показывали фоторобот, составленный по описаниям видевших работника Мосгаза. Таких нашлось немало и в Москве, и в Иванове, поскольку жертву маньяк выбирал вслепую, заходя во все квартиры подряд. Если же дома оказывались хозяева, которые могли дать ему отпор, он предлагал расписаться в какой-то тетради и спешил прочь.

Несколько жителей Марьиной Рощи сообщили бесценные сведения: молодой мужчина с завернутым в простыню большим предметом уехал с Шереметьевской улицы на «леваке» – грузовой бортовой машине. Предприятия, в чьих автохозяйствах имелись грузовики, Чванов знал наизусть: Останкинский совхоз, девятый «холодильник», завод «Станколит». В гаражи немедленно отправились оперативники. К шоферам обратились с просьбой: «Вспомните, кто подобрал восьмого января на Шереметьевской пассажира с завернутым в простыню телевизором?»

Поначалу результата не было. Водители боялись, ведь за подвоз «левого» пассажира, да еще подозреваемого в совершении тяжких преступлений, можно не только с работы вылететь, но и чего похуже получить. Однако уже на следующий день на столе Чванова зазвонил телефон. Водитель грузовика рассказал, что подвозил смуглого парня до 2-й Мещанской улицы. Оперативная группа помчалась по названному адресу.

Телевизоры в те годы были далеко не у каждого, к тому же их номера регистрировались. Выяснить, не появился ли у кого-нибудь из жильцов подержанный «Старт-3», для оперативников труда не составило. Хозяйка одной из квартир дома на Мещанской показала приобретение. Сверили номера на корпусе телевизора с техническим паспортом, найденным в доме убитой, и сомнения отпали.

Счет пошел на минуты. На квартире, где поселились мужчина, продавший телевизор, и его подруга, устроили засаду. Ждали «газовщика», но история приняла другой оборот. В ловушку попала сожительница убийцы, которая созналась, что тот отправился в Казань, куда через некоторое время должна была выехать и она. Позвонили по ВЧ-связи в Казань, сообщили приметы разыскиваемого и номер поезда, с которым отправили «приманку» – сотрудницу МУРа, загримированную под даму сердца подозреваемого.

Задержанием руководил лично министр внутренних дел Татарии. Финальная стадия операции прошла без осложнений. 12 января человек, наводивший ужас на Москву и сделавший название «Мосгаз» синонимом смерти, был наконец закован в наручники.

Сухие строчки приговора немногое говорят о личности убийцы.

Официальная справка:

«Ионесян Владимир Михайлович, 27 августа 1937 года рождения, уроженец города Тбилиси, армянин, образование среднее, женат, имеет двухлетнего сына. Судим в 1954 году по Указу от 4 июня 1947 года. Приговорен к пяти годам лишения свободы условно. В 1959 году за уклонение от воинской обязанности приговорен к двум годам и шести месяцам лишения свободы. Наказание отбыто. Обвинялся по статьям 102, пункты а, г, е, и; 146, пункты б, д; 117, пункт 3. По совокупности приговорен к смертной казни – расстрелу».

Приговор был вынесен 30 января – с момента совершения первого преступления прошло сорок дней. А уже в начале февраля Ионесяна расстреляли.

Беспрецедентная скорость, с которой свершился акт правосудия, объяснялась не только общественным резонансом громкого дела. Ходом расследования, по рассказам ветеранов МУРа, интересовался сам Никита Хрущев. Стоит ли уточнять, какое значение придавали истории Ионесяна курируемые отделом административных органов ЦК партии руководители милиции, прокуратуры и суда?

По этой же причине газеты получили редкую по тем временам возможность рассказать о преступлениях еще до вынесения приговора. Смаковалась история убийцы, «не желавшего заниматься общественно полезным трудом, стремившегося обеспечить себя и свою сожительницу средствами для паразитического существования и разгульного образа жизни».

Кстати о сожительнице. Она под горячую руку получила максимальный срок – пятнадцать лет лишения свободы, хотя, строго говоря, столь суровой кары по юридическим меркам не заслужила. О чрезмерной проворности Фемиды свидетельствует и тот факт, что позднее срок наказания для подруги Ионесяна был снижен до восьми лет.