Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы

Из писем, которые Безумный подрывник оставлял на местах преступлений и рассылал в газеты, было ясно, что он – недовольный бывший служащий «Кон Эдисон», компании, обеспечивавшей Нью-Йорк электричеством, однако там работало несколько тысяч человек, и полицейские не знали, с чего начать расследование. Именно тогда полиция Нью-Йорк-Сити обратилась за помощью к психиатру и советнику штата Нью-Йорк по психической гигиене доктору Джеймсу Э. Брасселу.

Изучив материалы дела, Брассел сообщил изумленным полицейским офицерам: «Он пропорционального телосложения. Рост и вес в нормальном соотношении. Не худой и не толстый». Основываясь на предоставленной ему информации, Брассел пришел к выводу, что Безумный подрывник страдает паранойей – очевидное заключение. Однако далее Брассел обратился к научному труду Эрнста Кречмера, обследовавшего 10 тысяч пациентов в психиатрических лечебницах. Кречмер обнаружил, что 85 % параноиков имели так называемое «атлетическое» телосложение. Поскольку Брассел считал Безумного подрывника параноиком, он с вероятностью 17 к 20 должен был иметь пропорциональное телосложение. (Недавнее исследование серийных убийц, не являющихся параноиками, показало, что у 68 % из них было нормальное соотношение роста и веса)¹⁹⁹.

Поскольку паранойя развивается медленно и обычно проявляется в полную силу, когда больной приближается к тридцати пяти годам, Брассел решил, что Безумный подрывник после шестнадцатилетней активности должен быть среднего возраста.

По тщательно отпечатанным письмам Безумного подрывника Брассел сделал вывод, что он очень аккуратный человек, любящий чистоту. Вероятно, он был идеальным служащим, всегда приходил на работу вовремя и отлично справлялся со своими обязанностями. Судя по безупречной конструкции взрывных устройств, он мог работать электриком или сантехником. Наверняка он всегда аккуратно одевался и ходил чисто выбритым, не подвергался на службе никаким дисциплинарным взысканиям. Брассел решил, что его могли уволить разве что по медицинским причинам, а никак не за несоответствие должности или проблемы с дисциплиной.

Язык его писем указывал на достаточно образованного человека, но либо иностранного происхождения, либо живущего среди эмигрантов: в его стиле прослеживалась некоторая европейская чопорность и отсутствие американского сленга и коллоквиализмов. Складывалось впечатление, что письма сначала писали на иностранном языке, а затем переводили на английский. Брассел считал, что раз преступник пользуется ножом (чтобы резать сиденья в кинотеатре) и бомбами, то он, скорее всего, славянин, а его постоянство указывало на принадлежность к Римско-католической церкви, то есть на польское происхождение. Письма он отправлял либо из Нью-Йорка, либо из округа Вестчестер. Брассел считал, что преступник достаточно умен, чтобы не отправлять письма оттуда, где он живет – скорее всего, он бросал их в ящик по пути в Нью-Йорк из какого-то близлежащего города. Изучив маршруты, идущие из Нью-Йорка через Вестчестер, Брассел указал на Бриджпорт в Коннектикуте, где, как ему было известно, имелась многочисленная польская община.

Разглядывая письма, отпечатанные на машинке, Брассел обратил внимание, что все буквы печатались с равным нажимом, поскольку автор, будучи параноиком, прилагал все усилия, чтобы избежать огрехов; имелась и особенность – вместо W он печатал двойную U. По Брасселу, это символизировало пару женских грудей. Брассел не мог не подметить эту аномалию в письмах Безумного подрывника, которые в остальном были образцом совершенства. Также его удивило использование ножа для разрезания сидений в кинотеатрах – слишком небрежное действие, не характерное для столь организованной и упорядоченной личности. Брассел приписал оба этих фактора сексуальным мотивам и предположил, что мать Безумного подрывника, скорее всего, умерла, и он живет один или со старшей родственницей женского пола; он одиночка, без друзей, неженат – но не гомосексуал.

Наконец, Брассел утверждал, что Безумный подрывник одевается консервативно и избегает слишком новомодных вещей. Он сказал полиции, что когда они придут его арестовывать, он, скорее всего, будет одет в двубортный костюм, застегнутый на все пуговицы²⁰⁰.

Вооружившись этой информацией, полицейские заново изучили архивы «Кон Эдисон» в поисках бывших служащих, которые являлись достаточно опытными, жили в Коннектикуте, носили польские фамилии, приближались к среднему возрасту и были уволены по медицинским причинам.

Так и всплыло имя Джорджа Метески, обслуживавшего генераторы, который в 1931 году пострадал в результате аварии на электростанции. Метески обращался за получением инвалидности, но врачи сочли, что с ним все в порядке. Он перестал приходить на работу и ему не выплатили зарплату. В 1934 году он подал заявление на материальную компенсацию, утверждая, что после аварии у него начался туберкулез. Это заявление также отклонили, после чего он еще три года писал жалобы в «Кон Эдисон». В 1937 году письма прекратились, а в 1940-м взорвалась первая бомба.