Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы

В том же году, когда в Калифории было раскрыто дело Алькалы, другого убийцу «золотого века», Лонни Дэвида Франклина-младшего, Мрачного спящего, арестовали и обвинили в десяти убийствах, совершенных в два захода – с 1985 по 1988 год и, спустя четырнадцать лет спячки, с 2002-го до момента ареста в 2010-м, откуда и прозвище Мрачный спящий. Его приговорили за десять убийств, но подозревали более чем в двадцати пяти.

В 2018 году пресса активно освещала арест Убийцы из Золотого штата или Насильника из Восточного района, или Настоящего ночного охотника – все эти прозвища принадлежали бывшему полицейскому, серийному убийце Джозефу Джеймсу Деанджело. На момент ареста ему уже перевалило за семьдесят; своих жертв он насиловал и убивал с 1974 по 1986 год, после чего, доведя их счет до тринадцати, «вышел на пенсию» в своей карьере преступника. Деанджело полиция опознала, сравнив профили ДНК с изнасилования, совершенного в 1980-х, с данными с открытого генеалогического сайта. Там обнаружилась ДНК дальних родственников подозреваемого, и ученый, приглашенный полицией для составления генеалогического древа по этим данным, вывел следствие на Деанджело. На момент выхода книги Деанджело ожидал суда.

Родственная ДНК – если в будущем адвокаты не добьются, чтобы ее получение считалось вторжением в частную жизнь родственников подозреваемого, – является мощнейшим инструментом для раскрытия старых убийств. Возможно, с помощью сайтов, где по ДНК составляют генеалогическое древо, полиции удастся разгадать тайну смерти сотен тысяч неопознанных жертв, убитых десятилетия назад.

Хотя серийные убийцы, реальные и вымышленные, остаются героями фильмов, сериалов и детективной литературы, уже много лет никаких оригинальных случаев серийных убийств не наблюдалось. Популярный сериал «Нетфликс» 2017 года «Охотники за разумом» – основанный на интервью, которые в 1970-х проводили с находящимися в заключении серийными убийцами агенты ФБР Джон Дуглас и Роберт К. Ресслер из Отдела поведенческих исследований и профессор сестринского дела в психиатрии Энн У. Берджесс, – оживил интерес к серийным убийцам «золотого века». Первый сезон познакомил новое поколение зрителей со «звездами» прошлого вроде Эда Кемпера, Монти Риссела и Джерри Брудоса.

За этим чуть ли не ностальгическим воскрешением былых «звезд» последовали шоу вроде «Дамер про Дамера: Говорит серийный убийца» и «Кемпер про Кемпера: Внутри разума серийного убийцы»[27]

. Как я писал пятнадцать лет назад, «все дороги в империи серийных убийц ведут к Теду Банди» – неизбежно в 2019 году на «Нетфликсе» вышли «Беседы с убийцей: Записи Теда Банди» и байопик «Красивый, плохой, злой» с Заком Эфроном, успевшим прославиться в «Классном мюзикле». Мы вернулись туда, откуда начали – к первому серийному убийце эпохи постмодерна, с которым теперь знакомилось новое поколение зрителей (и, возможно, серийных убийц), большинство из которых даже не родились, когда Банди казнили в 1989-м.

В каком-то смысле это возрожденное увлечение серийными убийцами «золотого века» обнадеживает: по крайней мере, в последние двадцать лет у нас не было новых громких случаев, свидетельствующих о дальнейшем порочном развитии преступного мышления. С конца 1990-х газеты уже не публикуют страшилок о ежемесячном росте количества убийств, из чего можно сделать вывод, что волна серийных убийств позади. Возможно. Однако если «золотой век» был волной, которая теперь отступила, то в чем все-таки заключались причины такого обострения? И какие уроки на будущее мы извлекли?

Дьявол в культуре: Причины начала и завершения «золотого века» серийных убийств

В моей недавней книге «Сыны Каина» я утверждаю, что история видела несколько подъемов и спадов серийных убийств, спровоцированных «идеальными штормами» исторических и социокультурных обстоятельств. Я описываю несколько таких волн в прошлом, включая недавнюю «эпидемию» в 1960–1990-х годах. Феномен «идеального шторма» здесь носит название дьявол в культуре (или зло в культуре) – этот термин предложил антрополог Саймон Харрисон, эксперт по некрофильским коллекциям частей тела врагов как военных трофеев, собранных бойцами. Он сам определяет его как «запретное совмещение культурных тем, каждая из которых сама по себе не представляет опасности, но вместе они вызывают тревожные ассоциации».