Серийный любовник

Вздыхая и бурча что-то себе под нос, Стас полез на заднее сиденье, решив, что раз уж он вынужден терпеть это бесполезное ночное катание, так хоть часть времени потратит на сон. Не успел Гуров тронуться, а Крячко уже захрапел. «Чистая совесть – залог безмятежного сна», – усмехнувшись, подумал Лев. До Шелковичной предстояло ехать больше часа, так что против спящего напарника он не возражал. Все лучше, чем выслушивать его нытье по поводу бесперспективного расследования.

А расследование Гурову и правда виделось бесперспективным. Какой-то неизвестный обратился с просьбой к сотруднице железной дороги, и та, не ожидая подвоха, просьбу его выполнила. Да и как при таких обстоятельствах откажешь? Гуров полагал, что этот самый незнакомец окажется ключевым звеном в расследовании. Жаль, что сейчас он больше походил на фантом – ни имени, ни адреса. Вполне вероятно, что та встреча Тамары с пьяными парнями была подстроена намеренно. А это значит, что смерть девушки из контейнера была спланирована заранее. Возможно, еще до того, как та забеременела.

Оформившаяся мысль ужасала. Кто в здравом уме будет такое планировать? Чего ради этот холеный, по словам Тамары, интеллигентного вида мужчина придумал для молодой женщины подобную кончину? Гуров и раньше не рассматривал возможность суицида со стороны девушки, а в свете открывшихся фактов не поверил бы в это, даже если бы при погибшей обнаружили видеозапись с признанием. Цену таким видеозаписям Лев знал не понаслышке. Сколько расследований вставало в тупик, а то и вовсе отправлялось в архив только потому, что у защиты находилась такая вот запись. Нет, на этот раз самоубийством здесь и не пахнет. Чистой воды убийство. Четко спланированное, циничное и жестокое.

«Где искать этого холеного мужика? – размышлял Гуров. – В общежитии он наверняка не живет. Слишком глупо отправлять жертву из собственного дома. В лучшем случае нам удастся обнаружить его связи. Друзей или сослуживцев. Если повезет, от этого уже можно будет плясать. А если нет? Тогда совсем паршиво. Может, приморским следакам повезет больше, они возьмут получателя и раскроют дело без нашей помощи».

Но рассчитывать на это не стоило. У приморских несколько часов форы было, и все же они обратились за помощью к москвичам. Значит, и у них дело дрянь. А раз так, повозиться придется основательно. Отморозка, устроившего экзекуцию беременной женщине, безнаказанным оставлять нельзя. Не в правилах полковника Гурова уступать преступникам. Наверняка этот хлыщ считает себя самым умным. Вон какой план разработал: нашел буфетчицу, которая для всех сотрудников вокзала свой человек, узнал, где та живет, придумал план ее спасения, чтобы та без вопросов его просьбу выполнила. Каким образом он сумел поместить жертву в контейнер, было пока не понятно. Скорее всего, в тот самый момент, когда таджики работу закончили, а сопровождающие контейнер не вернулись. Но как преступник мог рассчитывать на подобное стечение обстоятельств? Возможно, у него и на этот случай вариант имелся.

Странно другое. Зачем он вообще так заморачивался? Допустим, чем-то ему девушка не угодила и он решил от нее избавиться. Быть может, он вообще просто-напросто псих, которому доставляет удовольствие издеваться над слабым полом. Но зачем так сложно? Вывезти в лес или на пруды, утопить или задушить. Насколько Гуров разбирался в психологии маньяков, для них важен сам процесс. Видеть муки жертвы, слышать ее стоны и мольбы, наблюдать, как в глазах угасает жизнь. Здесь же ничего подобного не было. Просто запечатал девушку в металлический ящик и ручкой помахал. В чем удовольствие? В чем смысл?

«Придется пообщаться со штатным психиатром, пусть разъяснит, чего я не понимаю, – паркуя машину возле здания общежития, решил Гуров. – Может, еще чем-то поможет. Нарисует психологический портрет этого отморозка. Глядишь, и расследование быстрее пойдет».

Глава 3

Как Лев и предполагал, несмотря на поздний час, в общежитии на Шелковичной кипела жизнь. По всем этажам, от первого до пятого, сновали люди разного пола, возраста и, судя по внешнему виду, разного материального достатка. Ни вахтера, ни коменданта при входе не было. Скромный стол с пластиковым телефонным аппаратом на полированной столешнице имелся, но стул за ним пустовал. Из ближайшей к выходу комнаты гремела музыка. Звучало что-то лирическое, но с некоторым налетом современности. В проигрыш вливались металлические звуки ударных инструментов и жесткий звук электрогитары, который перекрывало сиплое хрипение вокалиста-мужчины.