Серийный любовник

Обидное слово «козел» затмило разум и без того разъяренного парня, и он резко сменил траекторию бега, ринувшись безрассудно на преступника с пистолетом в руке. Другого такого шанса не будет, подумал Стас и бросился вперед. Он упал, перекатываясь в прыжке, чтобы не представлять собой удобной мишени. На какой-то миг и преступник, и взбешенный муж молодой женщины выпали из его поля зрения, и тогда же раздался первый выстрел.

Понимая, что он все же не успел и пуля преступника могла натворить бед в этом дворе и запросто уже унести чью-то невинную жизнь, Стас наугад ударил ногами вперед и с удовольствием почувствовал, что его ботинки угодили во что-то мягкое, напоминающее живот человека. Он вскочил на ноги – рука с пистолетом оказалась прямо перед его лицом. Пальцы мгновенно вцепились в запястье бандита, и прыщавый, заорав от боли, полетел на землю, роняя оружие.

Когда во двор вбежал Гуров с несколькими оперативниками, Крячко уже сидел верхом на обезоруженном преступнике и защелкивал наручники на его завернутых за спину руках. В паре метров от них на земле сидел здоровенный парень в шортах, зажимавший рану на руке, чуть выше локтя. Женщина с ребенком сидела рядом с ним и ревела во весь голос, ей вторил голос ребенка, а из подъездов с опаской стали выходить первые очевидцы.

– Ты-то цел? – спросил Гуров, сжав плечо друга и помогая ему подняться на ноги.

– Да нормально все, – улыбнулся Стас, отряхивая брюки. – Я вон за них больше боялся. Вылетел как бешеный за жену заступаться, ну и нарвался сдуру на пулю. Вроде вскользь прошла, как он там, посмотри.

Дмитрий сидел на стуле посреди кабинета Григорьева, держась за перевязанный бок. Лицо его было бледным, а на щеках играл нездоровый румянец. Рана оказалась действительно несерьезной: немного задеты мышцы, распорота кожа над ребрами. Но парень чувствовал себя довольно скверно. И мучила его не столько рана, сколько понимание того, что его хотели убить и убили бы, если бы не работники полиции. Точнее, вон тот дядька, который вовремя выбежал из дверей и закричал. Он и сейчас кричал, расхаживая по кабинету и размахивая руками.

– Вы – идиоты малолетние! – распалял себя Крячко. – Вы – дурачки малолетние! Он вас всех бы порезал – и тебя, и девчонок ваших! Их-то вы зачем впутали в это дело?

Дмитрий таращился на полицейского, пугаясь все больше и больше. Он теперь узнал в нем «сантехника», который чинил смеситель на кухне у профессора Витте, и понял, что это не сантехник, а полицейский. И что полиция, кажется, все знает и успела вовремя, когда Пичагин хотел его убить.

А Гуров и Крячко просто решили разыграть этот спектакль, потому что под впечатлением от последних событий Дима мог все рассказать. Надо было его просто подтолкнуть к признанию, показать, что все раскрыто, хотя полиция только догадывалась о многом, но ничего толком не знала. И сейчас Гуров с Григорьевым сидели и наблюдали, как Крячко разыгрывает праведный гнев взрослого из-за глупых поступков детей. Правда, дети были слишком взрослыми для невинных шалостей. И еще непонятно, имели ли они отношение к смерти пенсионеров.

– Ты думаешь, что мы ничего не знаем? – снова повышал голос Стас. Он схватил со стола папку и стал вынимать из нее фотороботы других ребят, составленные по описанию соседей, и бросать их на руки Дмитрию. – Вот, вас весь город ищет. Вы что, больные? Что вам сделали беззащитные несчастные старые люди? Это же низко – поднимать руку на детей и стариков! Каким надо быть подонком, чтобы делать это! Сам-то испугался, когда тебя ножичком под ребра?

– Несчастные? – вдруг заорал Дима. – Беззащитные? А вы что их защищаете, или вы такие же, как они? Вы хоть знаете, что это за люди?

Парня откровенно трясло. Скорее даже не от страха, а от возбуждения и недавно пережитого. Он начал кричать, брызгая слюной и наклоняясь вперед, как будто хотел боднуть головой слушателей.

– Они гады, черные люди, которые принесли столько горя другим, что им нет места на земле!

Теперь пришло время изумляться сыщикам. Дима выкрикивал вещи пока непонятные, но довольно странные, если не сказать страшные. В чем он обвинял погибших пенсионеров? И их ли он обвинял? Надо доводить дело до конца, пока задержанный готов говорить и признаваться. Он защищает себя и друзей? Хорошо, пусть защищает и аргументирует, пусть признается и оправдывается. Это сейчас самое главное. Сейчас главное – признание и информация.

– Что они натворили? – хмуро спросил Гуров. – За что им не место на земле, почему они должны были умереть?

– За то, что по их вине погибли другие люди, а они продолжали жить, продолжали сытую сладкую жизнь. Они – убийцы. Вот!

– А вы мстители? – догадался Лев. – Справедливость восстанавливаете?