Серотонин

Я решил действовать ночью, чтобы вид бетонной эспланады меня не расхолодил, на собственное мужество я не очень полагался. В соответствии с моим замыслом, развитие событий должно было быть стремительным и четким: переключатель у входа в комнату позволял поднять жалюзи за несколько секунд. Стараясь ни о чем не думать, я подошел к окну, раздвинул его, высунулся наружу – и вот, все готово.

Меня долго сдерживала мысль о времени падения, я представлял, как в течение нескольких минут парю в пространстве, постепенно осознавая, что от удара о землю неминуемо лопнут внутренние органы, нестерпимая боль пронзит все мое существо, по мере падения меня будет все больше и больше охватывать чудовищный тотальный ужас и его не смягчит даже счастье блаженного обморока.

Не зря я столько лет посвятил научным штудиям: расстояние h, пройденное телом в свободном падении за время t, вычисляется по формуле h=gt

²/2, где g – ускорение свободного падения, таким образом, для высоты h

время падения будет равно 2h/g. Учитывая высоту (почти сто метров) моей башни и тот факт, что сопротивлением воздуха для данной высоты можно пренебречь, получаем время падения, равное четырем с половиной, максимум пяти секундам, если все же ввести параметр сопротивления воздуха; в общем, как мы видим, у страха глаза велики; после нескольких стаканов кальвадоса, может, и времени на размышления не останется. Знай люди эту простую цифру – четыре с половиной секунды, число самоубийств значительно выросло бы. Итак, я достигну земли на скорости 159 км/час, удовольствие ниже среднего, конечно, ну да ладно, я ведь страшусь не столько самого удара, сколько полета, а физика убедительно доказала мне, что полет будет кратким.

Но десять лет – это слишком, мои душевные муки станут невыносимыми, более того, смертельными гораздо раньше; с другой стороны, я же не собирался оставлять наследство (да и кому, государству, что ли? В высшей степени неприятная перспектива), так что мне следовало потратить все свои сбережения в ускоренном темпе, а это не то что мелко, а прямо-таки отвратительно, но мысль о том, что я умру, имея деньги на счету, была мне нестерпима. Я мог бы расщедриться, отдать их людям, но кому? Паралитикам, бомжам, мигрантам, слепым? Ну не румынам же отстегивать, еще чего не хватало. Мне редко делали подарки, и я не то чтобы мечтал одаривать других; доброта так и не развилась во мне, этот психологический процесс не состоялся, напротив, мое безразличие к человеческим особям только усилилось со временем, я уж не говорю о тех случаях, когда я испытывал к ним откровенную неприязнь. Я пытался сблизиться с отдельными представителями рода человеческого (особенно с представительницами, поскольку они изначально больше меня привлекали, но об этом я уже говорил), в общем, я думаю, что я совершил общепринятое, стандартное, среднестатистическое количество попыток, но по ряду причин (которые я также упомянул) ничто не сбылось, ничто не давало мне оснований думать, что у меня есть свое место на земле, или какое-то окружение, или причина жить дальше.

Уменьшить средства на банковском счету я мог, только наедаясь до отвала и стараясь при этом выбирать самые изысканные и дорогостоящие продукты (трюфели из Альбы? омары из штата Мэн?), я и так уже весил больше восьмидесяти кило, но на длительности падения мой вес никак не отразится, это уже давно доказали замечательные опыты Галилея, проведенные им, как гласит легенда, на вершине Пизанской башни, но скорее все-таки на какой-нибудь Падуанской.

Мою башню тоже назвали в честь какого-то итальянского города (Равенны? Анконы? Римини?). Ничего веселого в этом совпадении не было, однако мне показалось вполне уместным выработать ироническое отношение к происходящему, считая просто удачной шуткой тот момент, когда я высунусь из окна и отдамся на волю гравитации, в конце концов, чувство юмора в восприятии смерти вполне достижимо, столько людей умирает каждую секунду, отлично справляясь с этой задачей с первого раза, без лишней суеты, некоторые даже, воспользовавшись случаем, острословят по этому поводу.