Серп и молот против самурайского меча

Не были удовлетворены японской стороной и повторные требования НКИД СССР, направленные в декабре того же года по вопросу о возвращении этого золота России Советскому Союзу[35], так же как и письмо Госбанка СССР от 27 мая 1960 г. с требованием возврата золота, вывезенного правительством Колчака из Казани для пересылки во Владивосток и захваченного японским полковником X. Куросавой в 1920 г. (143 ящика слитков)[36]. Не были приняты во внимание также аналогичные претензии, содержавшиеся в переписке, о слитках золота, переданного в 1920 г генералом П.П. Петровым начальнику японской военной миссии в Маньчжурии полковнику Р. Исомэ (22 ящика)[37]

.

Это золото в дальнейшем использовалось как для нужд японской армии, вторгшейся позднее в Китай и готовившейся, в соответствии со своими оперативными планами, к нападению на СССР, так и для финансирования подрывной деятельности против Советского Союза.

Так, из упомянутых 143 ящиков слитков российского золота 80 ящиков было доставлено в отделение банка «Тёсэн гинко» в Дайрене (Дальний) и переправлено в отделение банка Японии («Нихон гинко») в г. Осака, а 63 ящика в отделение банка «Тёсэн гинко» в г. Харбин и по распоряжению японского военного командования предоставлялось русским эмигрантам для борьбы против советской власти на Дальнем Востоке. (В японской печати были опубликованы секретные телеграммы заместителя начальника штаба Квантунской армии М. Хамаомотэ заместителю военного министра Японии X. Яманаси о приеме российского золота и его ответная телеграмма от 21 января 1921 г. с распоряжением при необходимости использовать полученное российское золото в указанных целях даже без согласия атамана Семенова)[38].

Подобные действия японских военных властей и после подписания Конвенции об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией 1925 г. противоречили принципам, в соответствии с которыми страны не только были обязаны не вмешиваться во внутренние дела друг друга, но и поддерживать мирные и дружеские отношения (ст. 5).

В связи с неблаговидным поведением военных властей Японии 4 марта 1926 г. депутат партии Кэнсэйкай («Общество конституционного правления») Сэйго Накано заявил, что генеральный секретарь партии Сэйюкай («Общество политических друзей») генерал Гиити Танака, будучи в годы японской интервенции против России военным министром, незаконно воспользовался для залога слитками российского золота на сумму в 10 млн. рублей, которые затем исчезли и были израсходованы на неблаговидные цели[39]. По заявлениям депутатов парламента С. Накано и И. Киёсиро, за счет этого золота был создан «секретный фонд» военного министерства Японии, который, поданным специально образованной для расследования этого дела парламентской комиссии, к началу 1923 г. достигал уже 60 млн. иен[40]

. Средства этого фонда также использовались в антисоветских целях.

6. «МЕМОРАНДУМ ТАНАКИ» И ВОПРОС ОБ ЭКСПАНСИИ ЯПОНИИ

В истории довоенных отношений СССР с Японией немалую роль сыграл пресловутый «Меморандум Танаки» (1927 г.) – генерала, премьер-министра и министра иностранных дел и колоний Японии. Этот документ послужил важной вехой в процессе милитаризации общественно-политической жизни и экономики Японии, нагнетания экспансионистских устремлений в ее внешней политике, которая в конечном счете привела к возникновению очага Второй мировой войны на Дальнем Востоке, а позднее и к войне на Тихом океане.

«Меморандум Танаки» представляет особый интерес с точки зрения использования его для мобилизации советских масс на противостояние японской угрозе, а также для оправдания постепенно усиливавшихся сталинских репрессий (вспомним, что в докладе Молотова, ближайшего сподвижника Сталина, и в решениях февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. японские «шпионы» упоминались первыми и только за ними следовали немецкие «шпионы» и «троцкистские двурушники»).

Нельзя не сказать и о том, что «Меморандум Танаки» эксплуатировался различными державами в качестве средства вовлечения своих государств – соперников на Дальнем Востоке в вооруженное столкновение с Японией.

В материалах Токийского международного военного трибунала для Дальнего Востока (1946—1948) «меморандум» фигурирует как документ, представленный американскими обвинителями под № 169[41]. Он объявляется программой вооруженного захвата стран Евразии, начиная с сопредельных районов Китая и СССР, в целях достижения мировой гегемонии[42].