Серп и молот против самурайского меча

В ноте, направленной полномочным представителем Японии в СССР Наотакэ Сато в день подписания Протокола, 30 марта 1944 г., заместителю министра иностранных дел СССР С.А. Лозовскому, подписавшему этот документ, выражалось согласие закрыть на период до окончания войны на Тихом океане рыболовные участки у восточного побережья полуострова Камчатки и в Олюторском заливе[377].

1 апреля 1944 г., на следующий день после подписания протоколов о ликвидации японских концессий на Северном Сахалине и продлении японо-советской рыболовной конвенции, все японские газеты поместили полные тексты этих документов и коммюнике информбюро Японии, в котором, как отмечал полномочный представитель СССР в Японии Я.А. Малик, подписанные советско-японские протоколы нарочито тесно увязывались с договоренностями между Токио и Москвой, зафиксированными в советско-японском пакте о нейтралитете 1941 г.[378].

В коммюнике информбюро официальные власти Японии пытались скрыть вынужденный характер уступок Токио, связанных с укреплением позиции СССР на международной арене в результате побед на фронтах войны с фашистской Германией и ухудшения международных позиций Японии вследствие ее поражений в войне на Тихом океане с союзниками СССР. Пытаясь скрыть тревогу, вызванную коренным переломом во Второй мировой войне в пользу держав антифашистской коалиции и развалом после поражения Италии в 1943 г. блока «держав оси», заключивших тройственный пакт, официальные крути Токио стремились представить подписанные протоколы не как вынужденные уступки, сделанные Японией в результате активизации советской дипломатии в новых, благоприятно складывающихся условиях, а как фактор стабилизации и однозначного укрепления советско-японских отношений.

К сожалению, в некоторых работах, опубликованных в России и Японии в последние годы, лишь констатируется такая односторонняя оценка этих документов в японской печати[379], но не делается важный вывоз, а именно – что Токио при этом допустил серьезный просчет, не учтя того, что И.В. Сталин, идя на эти дипломатические шаги, с одной стороны, укреплял экономические позиции СССР на Дальнем Востоке, а с другой – стремился усыпить бдительность Японии после того, как на Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании в октябре 1943 г. в торге по вопросу о скорейшем открытии второго фронта против Германии он заверил Соединенные Штаты в том, что Советский Союз вступит в войну против Японии по окончании войны в Европе, даже если это потребовалось бы сделать вопреки пакту о нейтралитете между СССР и Японией, до вступления в силу Устава ООН, который предусматривал принятие коллективных мер против агрессоров (ст. 1, 103, 107).

В заключение можно сделать вывод, что препятствия, которые взаимно чинились судоходству на Дальнем Востоке (преимущественно Японией), объяснялись с обеих сторон военными и военно-политическими соображениями – участием СССР в коалиции с США и Великобританией и Японии – в союзе с Германией и Италией на основе тройственного пакта.

С ухудшением военного положения союзников Японии, а следовательно – и самой Японии задержания советских судов, идущих со стратегическими грузами из США, из опасения военного столкновения с СССР прекратились. Это вызвало даже обвинения со стороны Риббентропа в нарушении союзнического долга – например в беседах с послом Японии в Берлине Осима 25 марта и 18 апреля 1943 г. – и породило кризис в японо-германских отношениях[380]

.

Что касается международно-правовой оценки этого вопроса, в Приложении А «Агрессия (Японии) против СССР» к обвинительному акту и приговору Токийского процесса над главными японскими военными преступниками (1946—1948) все препятствия, которые чинились советскому судоходству, рассматривались как носящие характер косвенной подготовки к войне против Советского Союза в нарушение пакта о нейтралитете. В действительности в целом ряде случаев меры, предпринятые Японией, имели характер реторсий – ограничительных мер в ответ на ограничительные меры другой стороны в рамках международного права – или репрессалий – неправомерных действий в ответ на неправомерные действия другой стороны или применение права, впрочем не бесспорного, на досмотр иностранных нейтральных судов, проходящих через территориальные воды Японии, в особенности в условиях военного времени.

После закрытия советской стороной в начале 1941 г. пароходной линии Владивосток – Цуруга, что было, по утверждению Токио, сопряжено с экономическим ущербом для Японии и минированием советской стороной Татарского пролива, японская сторона ввела ограничения на плавание судов под флагом СССР через японские проливы[381].