Серпантин

На другой картинке Мигулин полз сразу по двум стенам, упираясь в них руками и ногами...

И вдруг попадал на какие-то рельсы... А в руках у него были... Такие бруски - как у безногих...

Или нет - точильные колёсики...

И он взмывал по этим рельсам в небо - как на русских горках, - высекая искры...

А потом уже стоял на квадрате пристани с хрустальным черепом в руках...

"Вай и Най сидели на трубе, - шептал Линецкий, - Шалтай-Болтай свалился во сне... Что осталось?"

Накануне его так разбросало по ночному ландшафту... Что туфли он не смог найти и по сей день...

Их поглотили морщины...

Похожей на кожу слона породы...

Очнулся он под утро, когда туман переползал с моря на берег... Обмыл в море раны и пошёл босиком на набережную - пить кофе...

По дороге он вспоминал о другом своём падении...

Вернувшись из Сочи в посёлок, они с вечным - теперь в его памяти - студентом Степанычем пошли в ресторан "Кавказский курень"... Потому что у Степаныча как раз был день рожденья, а у Линецкого - за несколько дней до того... В общем, решили отметить совместно, взяв с собой ещё двух приятелей, с которыми познакомились в посёлке... Ресторан был расположен прямо над пропастью, на стене Мамедова ущелья... Вместо столиков были пенёчки, всё было очень живописно, лампочки, гирлянды висели на деревьях... И танцплощадка - тоже как бы огромный такой пень...

Линецкий быстро опьянел и, когда они пошли к танцплощадке, сказал: "Друзья, давайте погуляем!" - и с этими словами переступил низкую - сантиметров тридцать - оградку и... исчез.

Ступая туда, он думал, что это тень от дерева. Но это оказалась пропасть Мамедова ущелья - в которую он и ухнул - со свистом...

Степаныч потом сказал, что у него волосы встали дыбом два раза. Первый раз, когда Линецкий со словами "А пойдём погуляем!" шагнул прямо в пропасть...

И второй раз - когда через минуту оттуда показалось его лицо...

Было так: он встрял ногой в одно из наклонно росших на стене ущелья деревьев...

Пролетев метров пять-шесть, не больше. После чего выкарабкался - цепляясь за камни и корни...

Он повредил правую ногу и по дороге назад прыгал на левой, держась руками за шею Степаныча и кого-то ещё...

Перед этим он долго сидел один за пеньком на пеньке, глядя на звёзды...

Чувствуя, как правая нога наполняется болью...

К нему подошла женщина - сейчас по дороге вдоль того же моря, но в другой посёлок, и после другого падения, Линецкому казалось, что женщина, тем не менее, накануне была та же самая... что и двадцать пять лет назад...

Она подошла к его пеньку и сказала:

- А чего это ты один сидишь? А приятели чего друг с другом танцуют? Голубые, что ли?

- Да нет, - сказал Линецкий, - у меня просто нога болит.

- Пойдём, - сказал она и крепко взяла его за руку, - потанцуем... Заодно и посмотрим, что у тебя там с ногой...

Линецкий заупрямился, и женщина уселась за пенёк... Стульями служили тоже пеньки, только маленькие...

- Так что случилось? - спросила она.

- Я упал, - сказал Линецкий.

- Куда?

- Вон туда, - он показал рукой.

- Что, совсем ебанутый? Зачем ты туда полез?

- Я не знал, что там пропасть.

- А что же это было по-твоему?

- Тень от дерева, - сказал Линецкий, и женщина расхохоталась...

И сейчас - через двадцать пять лет - у него стоял в ушах её жуткий хохот...

- На самом деле, - сказал Линецкий. - Вы не верите?

- А чего это ты со мной на вы? - сказала она... И потащила Линецкого танцевать...

Через минуту, когда он стал громко стонать и едва не упал, она махнула на него рукой и, шатаясь, пошла дальше и сразу растворилась в темноте...

Ну и что? Он сказал ей правду - он думал, что там тень... Степаныч вот... Который, правда, знал его немножко лучше - тот сразу поверил...

И теперь, когда он шёл сквозь зной, эти две женщины и два падения накладывались друг на друга...

Как будто бы он вдруг вспомнил... Что на самом деле перескакивал через стены лабиринта...

Падая в одно ущелье, встревал ногой в дерево - за тенью которого не видел очередной пропасти... И так далее... "Что вы меня всё время роняете?" - сказал он кому-то вслух... Возможно, той, что звала его танцевать... Он не видел у неё косы... Но что-то подсказывало ему, что этот танец танцевать не нужно...

"Надо признать, - подумал он, - что пока со мной довольно бережно обращались... Если это и не было тенью от дерева..."

В общем, Линецкий был теперь осторожен с тенями...

Он видел, что ночная сцена накладывается на день этаким трафаретом...

И у него возникало ощущение, что это не тот день... Не следующий - недели, и даже - не сплошная среда, а... Один из тех альтернативных дней, что скрывались за горными хребтами лабиринта...

"Вот, казалось, озарятся даже те углы рассудка, где сейчас светло, как днём..." - повторял он, и - как уже было сказано - кто знает, куда бы его всё это завело...

Линецкий, скажем, мог потерять себя в трёхмерных пятнашках...

"Пересувной" такой торпедный заводик уже было заработал в его голове... Кубометры темноты - направо и налево...

Если бы его не увлекли некие связи... Между явлениями эмпирического мира...