Серпантин. Сборник рассказов

Встреч с облачком было всего четыре, и в последний раз форумчане устроили настоящую облаву: счастливчик, чей аппарат зацепился за таинственный сигнал – пароля не требовалось – мало того что сорвался с места и бросился в погоню, но и на бегу бросил клич коллегам. Компьютерщики всех мастей хлынули на улицы, бросая рабочие места и онлайн-игры. Началась увлекательная беготня с распределением по секторам – Виолетте с ее обонянием ориентироваться в пространстве было куда проще – беготня, затянувшаяся на несколько часов: «Шалимар» мог обмануть даже сноровистую Лёлю, расчертив дом культуры не по прямой, а буквой «г» или более причудливым зигзагом, компьютерщики же мгновенно оцепляли здание и показывали чудеса организованности, ухитряясь при этом выжимать из облачка максимум возможностей, сообразно его удивительным характеристикам.

Поздней ночью облачко вай-фая ушло от преследователей озерами.

Рассказ был в духе Жени – и если бы не «Шалимар», я бы ни на секунду не усомнился в том, что все это – чистой воды выдумка. Кроме того – кто их разберет, этих компьютерщиков: нафантазируют себе и носятся, сломя голову. И сейчас я все же думаю, что в конечном итоге кто-то над кем-то изобретательно шутил. Но тогда – в темном, с «ночниками», офисе, с метелью за окном, в круге молочно-голубого сияния, бросающего блики на Женины очки, я вдруг на какую-то минуту твердо поверил в то, что обе истории – чистая правда, что прямо сейчас по городу курсируют два удивительных облачка, и нужно только быть сведущим человеком, чтобы при встрече осознать всю грандиозность события.

Уже через полчаса, дописывая протокол о внесении изменений в устав под гомон бухгалтерии – задумчивый Женя обхватил голову огромными наушниками и прилип носом к монитору – я сомневался, качал головой и усмехался своей доверчивости.

С Женей мы дружим до сих пор.

Приличная компания, в которую мне повезло попасть и в которой повезло проработать четыре года, не выдержала федеральной конкуренции и рассыпалась после долгих попыток оставаться на плаву. Я попал под сокращение, Женя ушел сам, офис сдали в аренду, и теперь, проезжая мимо него в вечернее время, я вижу, что никто не «полуночничает» – еще один Женин термин, описывающий пиетет бухгалтерии перед настольными лампами – потолок сияет холодным белым светом, накидывая широкие сверкающие лоскуты на островок парковки.

После сокращения я за год сменил несколько мест, пока не осел в одной из юридических контор, штат которой наполовину состоял из моих однокурсников и отличительной особенностью которой – кроме звучного, не в пример конкурентам, названия – была любовь начальства к корпоративам. Корпоративы устраивались по поводу и без повода – в среднем раз в две недели. Праздновали дни юриста, дни российской печати, дни дипломатического работника, дни работника геодезии и картографии – не говоря уже о днях рождения и дне, в который славная десятая налоговая зарегистрировала наше ООО. На корпоративы уходило страшно много денег – но зато атмосфера в коллективе со временем выстроилась отменная. Я даже перезнакомил со всеми Женю, и он стал приходить время от времени – по компьютерной части.

Корпоративы в основном проводились прямо на рабочем месте – в нерабочее, понятно, время. Корпоративы были шумные, с выдумками, песнями и авантюрами – и завершались далеко за полночь разъездом участников на такси. Кто-нибудь обязательно оставался спать в кабинете – скорчившись на крошечном диванчике для посетителей, у кулера – но я всегда ехал домой, хотя дорога была неблизкой.

Во время одной из таких поездок я и услышал третью историю из обозначенных.

Праздновали всемирный день туризма – приходящийся на конец сентября. По такому случаю кто-то принес гитару, подглядывая в компьютер, пели походные песни, вспоминали, кто когда и куда ходил с палатками, сколько ночей суммарно провел в спальниках, страшно было или весело. Для аутентичности использовали металлические рюмки из туристического набора. Я в походе был дважды – в пятом и шестом классах, без ночевок, но с палаткой, под строгим надзором учителя географии и двух добровольцев из родительского комитета. Походы были хорошие и оставили массу теплых воспоминаний, но для корпоратива они вряд ли подходили. Зато оказалось, что Лёша Козьмин был в горах и даже куда-то карабкался в составе группы – для чего полтора года предварительно посещал скалодром – и поэтому весь вечер был в центре внимания, руководил репертуаром и важничал, повторяя раз за разом:

– Горы – это да-а…

При этом он скреб ногтями недельную щетину и смотрел на окно, словно там, за пеленой дождя, возвышался не строящийся микрорайон с кранами и прожекторами, а горный хребет.

У многих само по себе известие о том, что в нашем городе есть скалодром, вызвало крайнее изумление.