Серпухов. Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941

Я, как всегда, спокойно, без лишних слов доложил, в какой боевой обстановке почти ежедневно вела боевые действия 60-я стрелковая дивизия. Пригласил дивизионного комиссара и полковника Брилева поехать на передний край, посмотреть, как построена главная полоса обороны, вторая полоса, укрепленные узлы и противотанковые районы.

В настоящее время в дивизии насчитывается больше шести тысяч воинов, 9 стрелковых батальонов по 160–200 человек каждый. Сформированы артиллерийские, минометные части и подразделения. Личный состав дивизии ежедневно готовится не столько к оборонительным боевым действиям, но и к наступлению, а наступление не за горами, скоро это счастливое время для дивизии настанет.

Дивизионный комиссар т. Литвинов А. И. сослался на занятость, отклонил мое предложение поехать на передний край.

После отъезда члена Военного совета армии военкомдив полковой комиссар Спекторенко Иван Григорьевич, начальник политотдела полковой комиссар Громов Михаил Дмитриевич, начальник штаба полковник Калачев Василий Александрович в беседе сказали: «Вся беда в том, что вы, Михаил Арсентьевич, всегда резко докладываете старшим начальникам о сложившейся боевой обстановке с выводами, почему такая обстановка сложилась и кто виноват. В каждом докладе командарму вы говорите о недостаточной боеспособности дивизии. Просите ускорить прибытие пополнения и выдать для дивизии недостающие по штату артиллерийские дивизионные, полковые и батальонные орудия и минометы. Сегодняшний приезд члена Военного совета в дивизию является предупреждением вам, что в любое время вас могут освободить от командования дивизией».

Во время последнего доклада, выслушав упрек, я сказал командарму: «Иван Григорьевич, вы давно знаете меня. В мирное время слышали, как меня распекал генерал армии т. Павлов[55] и член Военного совета дивизионный комиссар Фоминых за объективность доклада, почему в дивизии, которой командовал[56]

, имелись большие и малые недочеты и кто в них повинен. Вы хорошо, наверно, помните слова командующего войсками: „Если вы, полковник Зашибалов, будете и впредь выступать с критикой в адрес старших начальников, ответственных окружных работников, которые, как вы считаете, вовремя не отпустили денежные средства и материалы, то вряд ли вы в будущем будете иметь возможность выступать с этой окружной трибуны“. Слова генерала армии Павлова я принял как необоснованное и неумное предупреждение. Вы сами все знаете, что за время командования дивизией почти круглые сутки я бывал, и вы все были, в боевых порядках, изучал до мельчайших подробностей противника для того, чтобы правильно в боевых оборонительных действиях определить варианты контратак для отражения наступления врага. Все вы знаете, что, когда меня назначили в дивизию[57], она была небоеспособной, а теперь за 30 суток дивизия имеет все части и вооружение. В боях окрепла, закалилась, научилась как следует воевать, не бояться врага, а смело с презрением к смерти наступать на него, уничтожать беспощадно днем и ночью».

Все мои офицеры слышали, что член Военного совета и полковник Брилев отклонили мое предложение поехать в боевые порядки главной полосы обороны, своими глазами посмотреть и убедиться, что сделала дивизия за месяц и почему она имеет значительные потери. В течение месяца на переднем крае, да и в штабах частей, не было армейских должностных лиц[58]

. В штабе дивизии и на огневых позициях артиллерии был генерал-майор артиллерии Калиновский, и вот сегодня был член Военного совета армии. Никак не могу понять, почему старшие начальники не бывают среди воинов, которые непосредственно куют победу, ведя боевые действия с врагом.

С первой декады января 1918 года по зову партии Ленина, по велению сердца я вступил в Красную гвардию в г. Петрограде и с этого времени не считаюсь с кровью и со своей жизнью, все отдаю для великих завоеваний Октябрьской социалистической революции. Считаю, если сутки я не побываю среди воинов на переднем крае, значит, в эти сутки самое нужное дело не сделал, и тонус в это время у меня пониженный. Среди воинов переднего края всегда сам учусь воевать и учу воевать их. Воин на переднем крае от рядового бойца и до командира полка знает, где у врага сильные и слабые стороны. Они знают режим, который установили у себя противостоящие немецко-фашистские части и подразделения. Они знают, какие происходят изменения в группировке сил и средств, всегда точно определяют, когда гитлеровцы пойдут в наступление. Учиться надо у таких воинов.

С 22 июня 1941 года я учусь воевать у подчиненных и сам их учу и буду впредь это дело выполнять повседневно. А от отдельных старших моих начальников, кроме угрозы, окрика, ничего хорошего не слышал.

На переднем крае встретился с командиром 5-й гв. стр. дивизии генерал-майором т. Мироновым, поздравил его с присвоением воинского генеральского звания. Совместно приняли решение по обеспечению стыка на всю глубину обороны полосы.