Сертификат происхождения

Вместе с богатством появились и противоречия. На каждый доллар, заработанный на служении, Джо Кули Барбер зарабатывал пять долларов в офшорных компаниях, скрытых среди непроницаемого переплетения отношений собственности. При всех его заявлениях, что из каждого доллара тридцать центов идут на миссионерскую деятельность, Налоговое управление США, Министерство юстиции и комитеты Конгресса начали с дюжину расследований его деятельности. Джо Кули Барбер все отрицал, великодушно указывая на то, что не найдено ни малейшего доказательства его незаконных действий. «Я богобоязненный и бесхитростный гуманист», – говорил он. Он кормил десятки тысяч голодных в Азии и Африке, миллионы таблеток от малярии с логотипом «Церкви Христа Воскресшего» спасали жизни грудных детей в Бангладеш и Ботсване. Ежегодные миссии обучали фермеров Малави и Танзании современным методам ведения сельского хозяйства, обеспечивали их тракторами и семенами, чтобы они сами могли прокормить себя. Он строил церкви в Замбии и открывал новые школы в Заире.

«Свора ничтожеств», так он обычно называл следователей и политиков в приватных разговорах. Но он наслаждался их вниманием и процветал благодаря ему. Чем больше на него жаловались, тем больше к нему текло денег. «Ваши доллары мостят дорогу к вашему спасению, – проповедовал Джо Кули перед объективами телекамер. – Ваши доллары – суд Божий нашему служению».

– Макс, друг мой! – воскликнул Джо Кули, вытирая пот со лба после того, как он ворвался в студию полчаса спустя. – Прости, что задержал тебя.

– Вовсе нет, – ответил Макс. – Серьезное дело. Никогда прежде не видел тебя за работой.

– Ты иудей? – спросил Джо Кули с широкой улыбкой.

– Нет.

– Тогда почему ты не приходишь сюда каждую неделю?

– Ехать далековато. Может, если бы ты твой самолет присылал…

– Незачем! – ответил Джо Кули, отправляясь в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. – Я не дальше, чем экран твоего телевизора.

Он вышел, на ходу вытирая руки.

– Ладно, давай к делу. Я едва поверил, когда ты позвонил.

Кули заговорил тише.

– Разве такое может быть? Караваджо?

Макс кивнул.

– Во всем мире есть около девяноста его картин. Как только я узнал об этой, сразу о тебе подумал.

– Я так понимаю, что это должно пройти скрытно?

– Исключительно для твоей личной коллекции, – ответил Макс. – Если, конечно, ты хочешь.

– Пошли в студию, – сказал проповедник, протягивая руку и помогая Максу встать. Эксперт по живописи взял трость. Его правая рука была искалечена, пальцы согнуты и расплющены. Закинув лямку портфеля на плечо, он взял в руку большой кожаный портфолио.

– Только не говори мне, что она у тебя прямо здесь, в этой папке! – воскликнул Джо Кули. Его глаза расширились. – Какая смелость!

– Едва ли, – ответил Макс. – Она хорошо упакована, твои люди сопровождали меня всю дорогу. Кроме того, я не слишком похож на лоха. Один раз нес 5 миллионов баксов через весь Манхэттен вот в этом портфеле. Всех происшествий было, что мне пытались помочь перейти улицу.

– Я не настолько доверчив, но понимаю, о чем ты, – сказал Джо Кули. Максу было семьдесят с небольшим, и ростом он был чуть выше метра пятидесяти. Всегда носил серую шляпу, а после многих лет, проведенных за изучением исторических документов и разглядыванием картин, с глазами у него было так плохо, что толстые линзы очков просто искажали черты его лица. Выглядел он, как старый добрый счетовод, но, несмотря на это, Джо Кули знал, что Макс – опытный переговорщик и человек с иключительным деловым чутьем. Макс руководил уважаемой во всем мире картинной галереей, регулярно посещая «Кристис» и «Сотбис». Однако самый прибыльный его бизнес таился в недрах подпольной коммерции, в мире, где люди, сторонящиеся известности, продавали и покупали произведения искусства или использовали их в качестве эквивалента крупных денежных сумм при покупке крупных партий наркотиков и оружия. Макс всегда мог найти нужную картину и согласовать условия сделки.

Они забрались в гольфкар, чтобы проехать через весь комплекс. Храм Воскресения Христова занимал участок в 28 гектаров земли рядом с Садом Богов. Помимо самого храма, здесь находились отделы по работе с пожертвованиями, вещательная студия, церковный колледж и музей. Гольф-кар проезжал через украшенные статуями сады, мимо прудов для созерцания, и Джо Кули постоянно махал рукой и выкрикивал приветствия прихожанам, наслаждающимся солнечным днем.

Музей был гордостью и отрадой Джо Кули Барбера. Он любил прекрасное, вещи, которые буквально кричали о славе Божией. Верил, что нет лучшего служения Всемогущему, чем собирать образы, прославляющие Его и Его Слово. Галереи были наполнены религиозным искусством всех эпох: мозаики из стекла, греческие иконы, иллюстрированные рукописи и раннехристианские тексты в свитках, картины Джотто, Рембрандта, Рубенса и Эль Греко. Были и собственные картины Джо Кули, написанные маслом, по большей части иллюстрации к библейским притчам о процветании, об Иове и Соломоне. Для Макса они были будто прыщи на стене, но эти экспонаты оказывались среди самых популярных.