Серв-батальон

Но как он мог передать искусственным нейросетям «Одиночки» необходимые навыки ведения боя, если, даже применяя методику обучения через прямое нейросенсорное соединение между рассудком человека и обучаемой машиной (такое соединение осуществлялось с использованием стандартного импланта, вживляемого каждому гражданину Альянса еще при рождении), он лично не обладал даже зачатками необходимого боевого опыта?

Именно тогда в период отчаянья и страха, Говарду пришла в голову спасительная мысль – да он не обладает боевым опытом, но есть ведь и другие люди – настоящие, профессиональные бойцы, которым есть что передать способным к обучению искусственным нейросетям машины!..

Командование требовало от него немедленного, положительного результата, и тогда Говард предложил новый подход, очередную, в корне отличающуюся от других модернизацию: в рубке серв-машины должен появиться пилот, который станет управлять боевым механизмом через шунт нейросенсорного контакта. В результате решались сразу две проблемы, – машины выходили в свой первый бой под управлением человека, уже в процессе боевых действий обучаясь уникальной гибкости мышления…и сохраняли накопленный опыт даже в случае гибели пилота.

Идею подхватили буквально «на лету». Учитывая, что практика управления сервомеханизмами через прямое соединение рассудка оператора с исполнительными системами машины, была широко известна и надежно отработана (такой способ управления применялся, как в горнопроходческих работах, так и во многих космических и глубоководных операциях) в модуль «Одиночки» интегрировали систему распознавания мысленных команд, что избавляло пилота от необходимости привыкать к неудобному сенсорному костюму, который не всегда адекватно передавал сигналы от человеческих мышц к исполнительным сервосистемам.

Первая группа пилотов начал практические занятия в августе 2610 года.

Параллельно с полигонными испытаниями модернизированного модуля «ALONE», Фарагней приступил к разработке следующей версии «Одиночки» получившей кодовое название «CLIMENS».

Одного не учел Говард, интегрируя в модуль «Одиночки» интерфейс мысленных команд – степень обратной связи боевой кибернетической системы с разумом человека оказалась в десятки раз выше, чем у гражданских аналогов управляемой мысленными приказами техники.

Очередные поправки к основному техническому заданию содержали требования о том, чтобы пилот не только ощущал сервоприводы, как части собственного тела, что, несомненно, повышало эффективность управления, но и получал слабые болевые ощущения при попаданиях в машину, обучая искусственный разум инстинкту самосохранения. Однако новая глубина ощущений и скрытый до сих пор потенциал взаимосвязи между искусственными нейросетями и рассудком пилота привели к неожиданным результатам: система «Одиночка» уже не ограничивалась восприятием мысленных команд, она получала свой эквивалент боли, в ход пошли чувства человека, а значит системой распознавались не только командные, но и все эмоционально окрашенные мысли.

Таким образом, получалось что «Одиночка» фактически сканировала разум человека, воспринимая массу сопутствующей информации.

В начале войны, когда количество нейросетевых модулей в кристаллосхеме «Одиночки» исчислялось десятками, сопутствующая информация, получаемая из разума человека, как правило, отфильтровывалась, так как она не подпадала под критерии аккумуляции боевого опыта, но с дальнейшим развитием системы, когда число нейросетевых чипов в схеме кристалломодуля перевалило за сотню, «Одиночки» новых поколений начали демонстрировать признаки характера.

Настоящее потрясение Говард Фарагней испытал, получив первый отчет с театров боевых действий после начала массовых испытаний нового поколения боевых машин.

«Одиночки» превзошли все самые смелые ожидания.

Нужно понять ужас внезапно прозревшего «творца», когда Говард читал скупые строки отчетов, информирующие о том, что после получения повреждений, в результате которых погибал пилот, серв-машина продолжала действовать так, будто в рубке по-прежнему находился человек!

При этом эффективность боевого сервомеханизма не падала, напротив, не связанный ограничениями по поддержанию жизни пилота, модуль «Одиночки» начинал действовать более эффективно.

Анализ вернувшихся в лаборатории кристалломодулей открыл ужаснувшие и потрясшие Говарда до глубин души факты: «Одиночка» запоминала последнюю информацию, полученную из разума пилота, заполняя ей все свободные на момент гибели человека нейрочипы, – таким образом, в искусственном сознании оставался отпечаток личности человека, наложенный на травматические ощущения смерти, – вот почему серв-машины, пережившие гибель своего пилота, действовали с необъяснимой поначалу целеустремленной яростью.