Серые братья

– По трём причинам, - старик отпустил карту и та, прошуршав, свернулась в толстую трубку. - Первая: у Томаса Локка есть деньги. Вторая: Томас Локк получает титул баронета - а если повезёт - то барона, с правом передачи этого титула по наследству. Ну а третья - вот она.

И старик, наклонившись, снова взялся за мешок и вытащил из него другой, поменьше. Развязав горлышко, он высыпал прямо на стол его содержимое. Три крупных маслянисто-чёрных камня.

– О, Боже! - пробормотал Давид. - Это же…

– Горный уголь, - закончил за него Мухуши. - Горит дольше дерева и несравненно жарче. Если бы бывшие владельцы «Шервуда» знали, что у них под боком расположена угольная жила - они ни за что не стали бы вырубать деревья. А жила - вот она, - старик снова развернул карту, - в ущелье, на том самом никому не нужном участке.

– Да-а, - протянул Давид. - Если всё так… Уголь - это деньги. Или - собственные кузни, рудоплавильни, стеклозаводы, - и уже большие деньги.

Я же, потирая лоб, думал не о горном угле, а о замке и титуле. - Мистер Мухуши! - торжественно проговорил между тем Давид. - Если угольная жила существует - моё слово прибавится к вашим рекомендациям.

– Весьма признателен, - ответил торговец секретами. - Заверяю, что она действительно существует, и что человек, нашедший её - умер.

– Случайно, не вы ему помогли… - я поднял голову.

– Нет! - вскинул руки старик. - Он сам. Это можно проверить.

– А когда, - спросил Давид, - можно подать прошение о покупке?

– Как только мистер Локк предъявит в таможню привезённые им на «Дукате» товары и получит уведомление, что он на законных основаниях обладает суммой в двести сорок тысяч фунтов. А я на свои пятьдесят тысяч, которые скачут сейчас из Бристоля в мой загородный домишко, никакого подтверждения в их законности брать не намерен. При этом позвольте откланяться - и, мистер Дёдли, не забудьте об обещанной рекомендации.

Давид проводил чернолицего гостя и вернулся. Сел за стол. Я сел напротив. Мы развернули карту, ещё раз всмотрелись.

– Эвелин будет баронессой, - сказал я шёпотом. - А я сам - всю жизнь буду сажать и растить дубовый и буковый леса.

– Томас, - так же шёпотом ответил Давид. - Нужно немедленно и отчаянно выпить.

– Есть бочка ямайского рома в подвале. Идём, Давид.

– Идём, Томас.

МИСТЕР ШЕРВУД

После этой ночи я уехал из дома и отсутствовал две недели. С Давидом, Готлибом и Робертсоном мы находились в Лондоне, где совершали необходимые нотариальные действия по регистрации покупки имения. На обратном пути, прихватив ещё землемера, завернули в Шервудский замок. Робертсон и Готлиб, навьючив на свободную лошадь тюк с едой и связку длинных землемеровых кольев-вешек, отправились сопровождать самого землемера в его унылом и обыденном путешествии: он должен был на месте, «на земле» подтвердить границы имения. (Спешу заметить, что в нашем случае этому путешествию не пришлось быть унылым, так как в тюке с едой находились анкер с вином и дюжина бутылок с ромом. Ром был нужен не только для благополучного завершения межевых работ. Просто становилось уже ощутимо холодно.)

Мы же с Давидом, верхом на двух лошадях, въехали в центральные ворота замка.

– Странно, - сказал Давид, - а где сторожа? Ведь несколько сторожей от префектуры должны охранять замок до исхода торгов! И, смотри-ка - нет никого.

– Всё к лучшему, - рассмеялся я, привставая на стременах. - Осмотрим владения без посторонних зевак!

Медленным шагом мы ехали по широкой мощёной булыжником улице. Я вертел головой во все стороны. Слева и справа высились стены каких-то древних зданий - массивные, с добротной, крупной каменной кладкой. Несколько раз встречались отводы от главной улицы в стороны, изредка - тёмные дверные проёмы без дверей, но мы никуда не сворачивали. Въездной путь закончился толстой башней с распахнутыми настежь красными от ржавчины огромными воротами. Здесь лежал белый, отмытый дождями скелет то ли козы, то ли собаки. Потянулись складские постройки - классические длинные, с узкими окнами под самой крышей цейхгаузы; конюшни, трёхстенная кузня, в глубине которой были видны наковальня и - вот странность! - два, друг супротив друга, горна. - Надо же! Никто не спёр наковальню!

– Станина наверняка вкопана в землю, и тяжесть… Четвёркой лошадей не своротишь!

Начались жилые постройки - многоярусные, с лабиринтами ходов, балконов, лестниц и лесенок. Вдруг Давид придержал лошадь: - Смотри, Томас! Что это там?

– Кажется, мост. - Если есть мост, значит, там ручей. Хорошо бы местную воду испробовать!

И точно, мы свернули, и через минуту копыта лошадей зацокали о каменную, выгнутую изящной аркой над ручьем спину небольшого моста. Миновав его, мы подъехали к маленькому одноэтажному зданию, из недр которого, с шумом и клёкотом выбегал искристый, прозрачный ручей.

– Сильный родник, - уважительно заявил Давид, слезая с лошади.

Он передал мне поводья, подобрался к ручью, кряхтя, наклонился и отведал воды.

– Хрусталь! - поднявшись, Давид повернул ко мне мокрое, с довольной улыбкой лицо. - Лёд и хрусталь!