Серые мышки сексом не занимаются

Я пробралась в квартиру в два часа ночи. Трезвая, уставшая. С ноющей ногой, и тут же поплелась в душ.

Девочки устроили себе загул из-за того, что “мужики-козлы”, а мне было весело только пока я мучительно переваривала, кому-же на Руси жить хорошо… Что такое толерантность? Что такое расизм? Что такое мизогиния? И где она заканчивается…

В какой-то момент я собралась и вызвала такси. Кира и Алиса танцевали друг с другом, но обе, явно, понимали, что за ними наблюдают… мужчины, те самые, которые козлы…

В квартире было тихо, темно. Никого? Надеюсь… Я дохромала до ванной, стянула с себя одежду и включила воду. В сток тонкой струйкой побежала кровь от размокающего бинта.

Есть фобия у меня одна дурная. Со времён страсти Кости к Хичкоку. Что в ванной, из-за шторки на меня кто-то нападёт с ножом…

Ну дальше вы поняли, да?

Глава 13. Ян

Я слышал, как кто-то вошёл и тут же открыл на телефоне изображение с коридорной камеры. Прихрамывающая Сафо медленно преодолела прихожую, поставила босоножки на полочку и поплелась наверх. Я переключился на камеры второго этажа. Она заглянула в ванну, прохромала до своей комнаты. Вышла оттуда минут через пять, в халате, с полотенцем в руке. Распустила на ходу шишечки и волосы вились теперь по обе стороны от лица красивыми волнами.

Я сорвался с места тут же, как будто кто-то звал тушить лесные пожары.

Она закрыла дверь, и там уже шумела вода, но каждый знает, как вскрыть простейший замок на межкомнатной двери. Я закрыл её за собой и в ужасе замер перед шторкой, отделяющий меня от неё.

Сафо воду не выключила. но я видел по тени, что развернулась ко мне лицом.

  —  Если это убийца с ножом, то подай мне бельё, я не хочу умереть голой,  — произнесла она, даже не повышая голоса.

Когда шторка осталась позади, а струи воды побежали мне за шиворот, пропитывая одежду, я вдруг понял кое-что… Мне Сафо искренне жалко. Она ничем меня не заслужила, такая прекрасная. Снова мокрая, с головы до ног. С серыми сосульками волос и огромными сверкающими глазищами. Ох, и придётся же ей меня потерпеть…

Вода была не дождевой, не холодной, но Сафо снова дрожала и тщетно пыталась прикрыть обнажённое тело.

  —  Это нападение, Ян,  — шепнула она. Вода скользнула по её губам, по шее, по груди и затерялась меж пальцев, которыми она загораживала от меня соски.

  —  Ты не сопротивляешься…

  —  А если… сопротивлюсь?

  —  Не сопротивишься…

Мы вели безграмотный, глупый разговор, как дети, и я касался тела Сафо кончиками пальцев, возможно, она даже путала это с прикосновениями воды.

  —  Ты в одежде под душем,  — зачем-то сообщила она.

  —  А ты без одежды,  — кивнул я, тронул руки Сафо и она согласилась их убрать.

Опустила голову, будто стеснялась наготы, но меня могла бы и не обманывать, я бы ни за что в это не поверил. Я знал, что она не может себя не любить. И не может себя стесняться. У неё какая-то слишком светлая и влюблённая душа, если можно так о человеке говорить. Она считает себя частью мира в котором всё прекрасно, вот какой я видел девчонку.

Я как будто её уже знал. Мы говорили дольше, чем я мог бы говорить с кем-либо. Ревновал её сильнее, чем кого-либо в своей жизни. В голове гудело, что если я её упущу  — она уйдёт в чьи-то чужие руки… и я отдам своё.

  —  Сафо…

Но она покачала головой. Я сделал к ней шаг. Душевая кабина просторная, но убежать всё-таки некуда.

  —  Сафо, не уходи,  — я взял её руки в свои, встал на колени и зачем-то поцеловал оба запястья. Это очень странно выглядело, быть может, врать не буду, но так круто… Она будто стала какой-то богиней, возвышающейся надо мной. Вышедшей из воды русалкой… Русалкой, которая меня погубит.

От поцелуев она задрожала. Отняла руки. Спрятала за спину и я взял её за талию, поцеловал живот, у пупка, и чуть выше над ним.

Хриплый выдох похожий на моё имя, и когда я поднял на неё взгляд, увидел, что она стоит откинув голову и вода из душа скользит по её подбородку. По груди, так красиво обнимая каждый изгиб.

Невозможная Сафо. Одна. В душе… в душЕ… застряла в голове.

Я поцеловал её живот снова. И выше, выше, выше. И уже добрался до шеи, до подбородка, до… губ. И стоило нам как в тот первый раз, поцеловать мокрые губы друг друга, скользнуть языком по языку и тут же всё забылось. Она тут же вцепилась мне в волосы, будто хотела сделать больно.

  —  Что ты делаешь… зачем?! Как только сделаешь…  — она не успела договорить. Я её поцеловал снова. Сейчас сморозит какую-то дичь, я что, не понимаю?

  —  Нет, нет, Ян…

  —  Молчи, а?

Она таяла всё больше и больше. Терялась.