Серый Дол

Драйган склонился над Синтой, и что-то говорил ей. Но та и не пыталась понять его слова. Даже боль в сломанной ноге вдруг стала какой-то далёкой и несущественной деталью. Всё, что занимало её внимание теперь, это лицо брата, который лежал рядом. Из горла Ронара хлестала кровь, чёрным потоком она так же лилась из его рта, когда тот вновь и вновь безуспешно пытался вздохнуть. В жёлтых глазах брата застыл ужас. Синта потянула к нему руку.

Драйган оставил девушку и куда-то делся, а Синта даже не заметила этого. Всё иное было не важно, кроме умирающего на её глазах Ронара. Синта продолжала тянуться к нему, пока не коснулась плеча. Брат был ещё жив. Смотрел на сестру не моргая, словно ждал от неё некого спасения. Но и слепой бы понял, что ничто на свете уже не в силах спасти его от такой раны.

Синта приподнялась на руках и подползла к Ронару, подтаскивая свою сломанную ногу, и сумела сесть. Девушку не смутило, что она оказалось в луже крови, вытекающей из раны на горле брата. Взяв голову Ронара, Синта положила её себе на колени. Кровь полилась на её платье, пропитывая ткань. Пока тело Ронара содрогалось, Синта гладила его по волосам и тихо шептала, склонившись к его уху:

- Я рядом, братик. Я здесь. Я с тобой.

Синта сомкнула веки и в наступившей темноте осталась только она, умирающий брат, и шестнадцать лет их общих воспоминаний. Вот они с братом играют в догонялки, с громким смехом бегая по ещё недостроенному дому, в первое своё лето в Сером Доле. Вот стоят на берегу Бледной, вода ледяная, но отец зашёл туда, словно вовсе того не чувствуя. Синта, собравшись с духом, шагнула следом, и тут Ронар кинулся с криком в реку, опережая её, просто потому что всегда и во всём должен был быть лучше сестры, и исчез под водой, осыпая всё вокруг брызгами, от чего Синта завизжала. Вот они лежат, каждый в своей кровати, в общей комнате, ещё не разделённой ширмой. Снаружи завывает зимний ветер, и мать, при дрожащем свете свечи, сидя на краю кровати Ронара, поёт им одну колыбельную на двоих, общую, как и всё остальное.

Синта отчётливо вспомнила слова той песни, и стала тихо напевать её брату, не открывая глаз. Тело Ронара содрогалась всё реже, повторяя затихающие удары его сердца. А потом оно замерло навсегда.

***

Бой с ночным народом выматывал Маллида всё сильнее. Удар, парирование, призыв и направление пламени - он повторял эти действие снова и снова, но с каждый разом движения становились медлительнее и тяжелее. Вокруг валялись тела чудовищ, как цельные и в разной степени прожаренные, кое-где совсем до угольков, так и фрагментированные: тут рука, там голова. Скольких он убил? Маллид не знал и не было времени считать. Из тьмы выходили всё новые и казалось, этому бою не будет конца. Вот только Маллид, сколько бы сильным воином ни был, и сколь бы могучее пламя ни подчинил своей воле, всё же уставал. Ханрис лежал неподвижно: не понятно жив или мёртв. Хуже того, в какой-то момент и поддержка лучников из дома прекратилась. Маллид мог только гадать, что же там случилось.

"Наверняка бестии забрались в дом!" - решил он, увидев, что одно из окон разбито, а за ним только мрак и никаких признаков жизни. - "Убили моего сына и дочь Зана, сукины дети!".

Он пытался было отойти к дому, но твари отсекали ему путь, нападая снова и снова. Отражать их атаки становилось сложнее с каждым разом, а ран на его теле лишь прибавлялось. Одна тварь оставила глубокий порез на предплечье правой руки, видимо пытаясь выбить из неё меч. Глупая мразь поплатилась за то жизнью, вот только и рука начала предательски неметь, и Маллид чувствовал как кровь пропитывает рукав. Ещё одной твари удалось достать его, и вонзить когти в левый бок, прямо под рёбра. Скверная осталась рана. Силы покидали тело воина, вытекая из него вместе с кровью, и, словно чувствуя это, древний артефакт на его пальце, без которого Маллид не сумел бы столько продержаться, стал восставать против своего хозяина, как это уже бывало в прошлом. В последнюю свою атаку, алое пламя, опалив врага, отказалось гаснуть. Маллиду удалось совладать с ним всего за пару мгновений, но теперь он уже не мог доверять своему перстню, полагаться на него в бою. Артефакт начал испытывать человека, и добром это не кончится. Да что там, весь этот бой едва ли будет иметь хороший исход. Маллид пришёл к такому выводу вполне спокойно. Пожалуй, выходя из дома навстречу лесным тварям, он уже это знал и был к тому готов. Вот только надеялся, что сумеет сберечь сына.

Воспользовавшись очередным мгновением покоя, между атаками тварей, Маллид, тяжело и хрипло дыша, стоя на дрожащих от напряжения ногах и прижимая руку к кровоточащей ране в боку, вновь взглянул на дом. Кажется, там что-то происходило. Внутри он вроде видел какое-то движение. Но Маллид знал, что стоит ему только шагнуть в ту сторону, как вновь появятся враги. Эти мрази не позволят ему прийти на помощь Драйгану.

- Держись сынок, - вымолвил он. - Прошу тебя, держись. Борись! Не дай им достать себя.