Серый кардинал

Вполне понятно, почему Оринда кипела от ненависти. Она сидела, окаменев, с негнущейся шеей, будто у нее вместо позвоночника был железный стержень. Я видел резкую линию челюсти и желваки вокруг рта. Ей не следовало приходить, подумал я. Но, вероятно, она искренне верила, что избиратели делают страшную ошибку.

Драгоценная Полли, главный противник избрания вдовы Денниса, смотрела на отца и пребывала в такой эйфории, точно она сама его изобрела. И правда, без нее он мог бы и не подняться на первую ступень политической лестницы судьбы. С горящими глазами от триумфа своего выступления отец попросил задавать вопросы. И, как и собирался, снял галстук и бросил его на стол. Потом обошел стол, чтобы ничто не отделяло его на подиуме от толпы внизу. Он широко раскинул руки, словно обнимая их. Он приглашал их присоединиться к нему в политическом приключении строительства лучшего мира. И в частности, строительства лучшего мира для избирателей Хупуэстерна.

Он держал их в руках. Он заставлял их смеяться. Такой тактике можно научиться у эстрадных комиков. Он генерировал возбуждение, веру, цель. И я, незаметно сидевший в последнем ряду, испытывал смесь удивления, понимания и, в конце концов, гордости за своего родителя, который публично распространял добро.

— Я здесь для вас, — говорил он. — Приходите ко мне в офис на той стороне площади. Поделитесь со мной вашими заботами. Расскажите, что беспокоит вас здесь, в Хупуэстерне. Расскажите мне, кто что видел, кто что слышал. Расскажите мне о вашем прошлом... а я расскажу вам о вашем будущем.

Если вы изберете меня, я буду работать для вас. Я принесу ваши желания в Вестминстер. Я буду вашим голосом там, где он нужен. Я зажгу в палате общин одну или две лампы...

Зал взорвался смехом. Завод, выпускавший электрические лампы, питал экономику города. А отцу были нужны голоса его рабочих.

Чтобы делать добро, нужны силы, говорил он. В электрических лампах слишком много проволоки и стекла, но нет силы. К человеку сила приходит изнутри, ее не привносят и не пересаживают. Сила дает свет и тепло. «Если вы дадите мне силу, я зажгу ваши лампы».

Отец обладал электричеством, гальванизирующим толпу. Она выкрикивала вопросы, он выкрикивал ответы. Он был серьезным там, где это имело значение, и развлекал их во всех остальных случаях. Его приводил в ужас геноцид, и он симпатизировал кошкам. Он увертывался от загонявших в угол требований и обещал не ставить свое имя под проектами, последствия которых он не представляет.

— Законодатели, — шутил он, — часто достигают именно того, чего им предписано избегать. Мы все это знаем и стонем от результатов их инициатив.

Обещаю не хвататься за ваш счет за эмоционально привлекательные предложения. Я прошу мозги и здравый смысл жителей города предвидеть беды и предупреждать меня о них. Я подниму ваши голоса до шепота, а не до крика. Потому что крик раздражает, а шепот мягко и убедительно проникает в сердце проблемы и ведет к разумным действиям.

Понимали они его или нет, но в тот момент они любили его.

Самые настойчивые крикуны этого вечера вовсе не принадлежали к тем, кто поддерживал оппозиционную партию Пола Бетьюна. Хотя некоторые его сторонники тоже купили билеты на обед. Агрессивная группка в первом ряду образовалась из предполагаемых политических союзников отца (а фактически его личных врагов), Оринды Нэгл и Леонарда Китченса.

Оринда и Китченс требовали твердого следования той политике, которую они одобряли. Оба кричали и тыкали пальцами. Отец отвечал им с неисчерпаемым юмором и держался на общеутвержденной партийной позиции. Он хотел надежно сохранить и голоса твердолобого костяка избирателей.

Оринда была достаточно профессиональной и видела, что ее вывели из игры. Но она не бросала своих попыток. Мистер А. Л. Уайверн сощурил глаза и втянул уши в воротник. Влияние мистера А. Л. Уайверна на Оринду убывало у меня на глазах. Отец отдал дань уважения Деннису Нэглу. Вовсе не умиротворенная этим Оринда заявила, что такой неопытный новичок, как Джордж Джулиард, никогда не сможет заменить ее мужа. Даже если он красив, как голливудский актер, даже если его грудь покрывает львиная грива волос, даже если он хитрый, острый на язык, даже если он харизматическая личность. Ни одно из этих качеств не может заменить политического ноу-хау.

Кто-то в задних рядах засвистел. Раздался общий смех. После нервного напряжения, внесенного Ориндой, наступило расслабление. Импульс снова качнулся в сторону отца, который искренне поблагодарил Оринду за годы службы партийному делу и ловко подвел к выражению общей признательности, зааплодировав в ее направлении и побуждая других последовать его примеру. Аплодисменты стали громче. Толпа щедро, но сдержанно хлопала.