Серый кардинал

Глаза у него горели безумием. И я понял его намерение. Вместо печатника он хотел толкнуть меня на вращавшиеся валы. Если бы мы были одни, ему бы это могло удаться. Но Сэмсон Фрэзер прыгнул и вцепился в него. А в это время, спасенный от увечья печатник, издав последний вызванный ужасом ситуации крик, ринулся к двери. И, дав мне незапланированный шанс, врезаются в Ушера Рудда, тот на мгновение потерял равновесие.

Рудд сбросил Сэмсона как ненужную помеху. Но это дало мне несколько секунд, чтобы выбраться из опасного места и увеличить расстояние, отделявшее меня от ближайшей машины. И хотя Рудд цеплялся за меня и пытался снова подтащить к машинам, я боролся до последнего. И удивительно, сколько сил дает смертельный страх. К чести Сэмсона Фрэзера (а может быть, это был расчет, потому что любая смерть на территории его предприятия разорила бы его), он помогал мне как мог. Яростно пинал, щипал, тянул за волосы рыжее торнадо. Именно удар Сэмсона по голове кулаком послал Ушера в нокдаун. И потом он повалил Рудда на пол лицом вниз. Пока Фрэзер искал широкую липкую коричневую ленту, с помощью которой упаковывали газетные пачки, я сидел на извивавшейся спине Рудда. С моей действенной помощью Фрэзер обмотал Рудду одно запястье, потом другое и этими импровизированными наручниками стянул ему руки на спине. Таким же способом он связал бешено брыкавшиеся ноги. Потом мы перевернули Рудда на спину и стояли над ним, тяжело дыша.

Немного отдышавшись, мы подхватили рыжего подонка под мышки и потащили в относительно спокойную маленькую комнату за раскачивавшейся дверью и толкнули на стул.

Здесь с вытаращенными от возмущения глазами собрались все печатники.

Сэмсон без всяких эмоций предложил им вернуться к работе, потому что газета должна выйти вовремя. Они медленно и неохотно подчинились.

— Это он виноват. Это Уайверн, — снова принялся кричать Рудд, сидя в кресле. — Вам нужно ловить Уайверна, а не меня.

— Я вам не верю, — возразил я, хотя на самом деле верил.

— Уайверн хотел убрать с дороги вашего отца, — старался убедить меня Ушер Рудд. — Он хотел посадить в парламенте Оринду. Он хотел продвигать ее выше, как Денниса. Он пошел бы на все, лишь бы остановить вашего отца, лишь бы его не избрали.

— Даже на поломку машины?

— Я не хотел ничего ломать. Мое дело писать то, что он закажет. Я неделями следил за Полом Бетьюном, чтобы найти его любовницу. И все ради Уайверна. Чтобы люди проголосовали за Оринду. Но я не стал перерезать тормозные шланги, как хотел Уайверн. Потому что это уже слишком. И я не стал этого делать.

— Но вы это сделали, — убежденно заметил я.

— Нет.

— А что же вы тогда сделали?

— Ничего я не делал.

— Ваш кузен, Бэзил, знает, что вы сделали.

Ушер Рудд начал ругать Бэзила такими словами, какие я едва ли слышал и на скачках. И в потоке ругани и гневных тирад вырисовалась картина, как он влез под «рейнджровер» в черном спортивном костюме, который надел на встречу с активистами партии после обеда в «Спящем драконе». Блестящее выступление отца в тот вечер убедило Уайверна, что ему не справиться с этим кандидатом. Разве только нанести Джулиарду тяжелое увечье. И он пришел в ярость от того, что поломка, устроенная Ушером Руддом, оказалась такой незначительной.

Постепенно Ушер Рудд опомнился, его бешенство испарилось, и он сначала начал хныкать, а потом отрицать все сказанное, хотя Сэмсон и я слышали каждое слово.

Сэмсон позвонил в полицию. Джо Дюка на дежурстве не было. Но Сэмсон знал лично каждого полицейского и, положив трубку, сообщил об обещании немедленно принять меры.

— Мне нужен адвокат, — закричал Ушер Рудд. Проведя ночь в камере, он получил адвоката. Утром в понедельник загруженный делами судья вынес ему предупреждение (за причиненные волнения в типографии «Газеты Хупуэстерна»), которое, конечно, не учитывало скорость, шум и опасность происшедшего.

Но реального вреда нанесено не было. Газета вышла как обычно. Ушер Рудд, смягчившийся и вежливый, снова был на свободе.

Я переговорил с Джо Дюком.

— Отверстие картера «рейнджровера» заткнул воском Ушер Рудд, — сообщил я ему. — А Леонард Китченс устроил пожар. Их обоих подтолкнул на эти дела Алдерни Уайверн.

— Но они не остановили вашего отца, правильно? — кивнул Джо Дюк. А что касается вас, — он чуть улыбнулся, — то я никогда не забуду, как в ночь пожара вы сидели полуголый на камнях с красным одеялом, накинутым на плечи, и никаких стонов от боли. Хотя вы сожгли руки и ступни и ударились о камни площади. Вы правда не чувствовали боли?

— Конечно, чувствовал, но в ту ночь столько всего произошло...

— А вы привыкли падать с лошадей?

— Падение с лошади... Да, наверно. Я много раз ударялся о землю.

— Тогда почему вы этим занимаетесь? — Улыбка стала шире.

— Скорость, — объяснил я. — Нет ничего похожего на это ощущение.

— Я помолчал. — Если чего-то очень сильно хочешь, то можешь ради желаемого рисковать жизнью и считать это нормальным поведением.

— Если хочешь, чтобы Оринда Нэгл стала членом парламента, то будешь рисковать... — задумчиво пробормотал он.

— Почти всем. По-моему, стрелял в отца Уайверн.