Серый (СИ)

— Ну и чего здесь не ясно? — кипятился Дитер, явно не очень радуясь такому разговору. — Ты до тридцатника никого не подпускал к себе. Зато со мной решил сразу провести течку, грозившую залётом и меткой, после которой всех бы от тебя воротило до конца дней. А ведь мы с тобой и не разговаривали толком ни разу, кроме по делу. И какого хуя тебе на меня набрасываться? Ты же не такой, как другие омеги, ты можешь и сам со всем справиться, — Дитер перевёл дыхание. — Я как из подвала вышел, всё никак концы с концами свести не мог — ты-то ещё тот партизан. Пока додумался, чуть крыша не поехала. И всё же я вспомнил.

Я молчал, едва дыша.

— Я понимаю, почему ты не сказал. И почему ты такой ершистый. Ты и мелкий был, как гвоздь в жопе. И сейчас, в общем, не изменился. — Дитер огладил моё плечо. — И всё же, не будь тебя, гнить бы мне в ящике под землёй, пока Тиратия бы процветала.

Часть 18

— …Привет, малышня, — в детскую, где мы играли с Иво, вошёл незнакомец.

Огромный такой — даже больше отца, я сразу понял, что альфа.

— Ди-и! — заверещал мой новый друг и бросился в раскрытые объятья. — А что это у тебя в руках?

— Подарок любимому братишке, — альфа протянул яркую коробку Иво.

Тот с жадностью вцепился в гостинец, глаза его тут же вспыхнули — наверное так же, как и у меня; мы оба узнали приметное сочетание жёлто-синего.

— Последняя модель! — захлёбываясь от счастья, завопил счастливчик и принялся неаккуратно сдирать квадратики скотча.

Я подполз чуть поближе, благоговейно глядя, как распахивается картонная крышка и изнутри показывается красная блестящая крыша МПР-406 компании «ЗеллесиКо», последнего коллекционного автомобиля серии «Молнии двадцать первого века».

В супермаркете они появились два дня назад. Я выпрашивал такую же у папы со слезами на глазах, но тот был неумолим — подарки полагались только по праздникам. До Нового года — этот праздник был ближайшим — оставалось ещё целых два месяца — два (!) — их все раскупят. Я не мог спать.

Правда вчера папа сказал, что попросил в магазине, чтобы мне отложили одну. Это немного успокоило, но как же прожить эти месяцы и почему Иво получил машинку сразу? Ведь сегодня не был его день рождения, и его семья была такая же небогатая, как и наша, папа объяснял мне про деньги. Как же так?

— Развлекайтесь, — бросил тогда новоявленный брат Иво и, перед тем, как уйти, взлохматил тому волосы.

Я сидел рядом и потому мне тоже досталось. Мне не нравилось, когда меня трогали чужие. Я бы увернулся, но рука исчезла раньше, чем я разобрался. Альфа ушёл.

С какой же завистью я тогда наблюдал, как друг вертит подарок, и так, и эдак.

— Дай мне поиграть, а?

— Это моё! — жадно прижал Иво машинку к груди и нахмурился. — Мне брат подарил, он… он не любит, когда я даю другим свои игрушки.

Я был уверен, что Иво врет! И жутко тогда на него обиделся, решив обойтись без такого друга. Вскочил на ноги и, не говоря ни слова, выбежал из комнаты.

— Лиан! Ты куда? — высунулся на шум в прихожей папа Иво.

Он возился с вишнёвым пирогом в кухне — от запаха во рту было полным-полно слюней.

— Домой! — я вертелся у двери, но чтобы дотянуться до замка требовалось ещё два меня, но я всё равно искал способ выбраться из гадкого дома поскорее.

У стены я заметил стул. Ухватился за него и поволок за ножки к двери.

— Разве вы уже поиграли с Иво?

— Да! — злобно бросил я. — Хочу домой! — стул встал на место.

— Ох ты, а у меня пирог доходит, — запричитал омега. — Ди, дорогой, ты не мог бы отвести Лиана домой? Он живёт через дорогу. Дом тридцать два.

— Конеш, па, — бросил негодяй, принёсший яблоко раздора, но я не собирался никого ждать — щёлкнул замок.

Меня вдруг перехватили по середине. Ноги оторвались от сидения, стул отставили в сторону, дверь распахнулась.

— Шустрый ты! — хохотнул альфа.

— Отпусти! — потребовал я, маша кулаками.

— Не-а, а то ты щас дёру дашь и под машиной окажешься, а с меня потом спросят, мелочь.

— Не окажусь! — пыхтел я, отдирая от себя чужую руку. — И мне уже пять!

— Ого! Да ты почти старик! — присвистнул тот, быстро пересекая лужайку, а затем и дорогу, пропустив мимо авто. — Эй! Мелкий! Вот же засра… — незнакомец давился словами, пока я впивался в его руку зубами.

Он резко поставил меня на крыльцо, и я понял, что мы уже у дома.

— Щас как отлуплю кого-то, — грозно выставил он кулак перед моим носом.

— Мой отец тогда от тебя мокрого места не оставит! — самоуверенно задрал я нос, знал, что и папа, и отец дома — прямо за моей спиной, и потому никто мне ничего не сделает.

— А я покажу, где ты меня укусил, — альфа выставил вперёд руку, где красовался свежий отпечаток зубов.

— Это не я.

— А кто?

— Не знаю. Не докажешь.

— Ах ты поганец! Знаешь, если поставил метку, придётся содержать меня до конца дней. Так что будешь работать, а я отдыхать, понял?

Точно! Ведь папа говорил, что метка большая ответственность. И кусать других просто так ни за что нельзя. Я струхнул, растеряв весь апломб.

— Я не могу работать. Я ещё маленький.

— Значит, теперь ты маленький…

— Здравствуйте, — дверь распахнулась, показался папа. — А что это вы здесь шумите?