Сёши (СИ)

   Болтаясь по улицам, я не просто глазел по сторонам, а занимался осмысленным делом - собирал статистику. Считал, сколько на каждую сотню встреченных людей приходится взрослых и сколько из них носят форму. Социологическое исследование осложнялось тем, что многие шиноби носились, как укушенные, и часто не получалось разглядеть не то что одежду и возраст, но даже мужчина это пробежал или женщина.

   Пока выходило, что шиноби в Конохе примерно втрое меньше чем мирных жителей: детей, стариков и просто гражданских. Конечно, картина непоказательная - время день-деньской: взрослые на работе, дети учатся, а немалая часть шиноби вообще пашет вне деревни...

   И как мне их посчитать? Похоже, проще будет у Какаши спросить.

   Вывернув на перекрёсток, я оказался лицом к Скале Хокаге. В аниме этих ребят, как только не изображали, но здесь памятник производил впечатление. И совсем не размерами каменных лиц. Ощущением.

   Отчасти похожие чувства я испытал подростком, когда родители привели меня на Мамаев курган к памятнику "Стоявших насмерть". Разбирая криво выбитые на постаменте строки -

Ни шагу назад!

За Волгой для нас земли нет -

я смотрел на скульптуру с лицом советского маршала и видел решимость. Несокрушимую уверенность в своём праве отдать жизнь за других. Желание защитить новые поколения любой ценой.

   Здесь трое из четырёх каге погибли ради будущего своих потомков. Один жив, но сумеет ли он избежать уготованной судьбы? Возможно, и пробовать не станет. Просто шагнёт навстречу врагу, как и остальные до него.

   Если нарисованная история повторится - мне будет примерно пятнадцать, когда долбанутый Пейн снесёт тут всё от стены до стены. Разобьёт фамильные чашки в нашем шкафу, сломает столетнюю глицинию в саду, убьёт моего названого отца...

   В сериале Узумаки спас деревню предельным напряжением сил и чудесным стечением обстоятельств. Каждый раз, глядя в каменные лица, я не мог отделаться от мысли, что не хочу рассчитывать на чудо и одного мальчишку.

   Стряхнув оцепенение, я спрыгнул с невысокого парапета и едва не навернулся. Мир гадостно мотнулся вбок. Мне удалось поймать равновесие, но, кажется, ненадолго. Мостовая под ногами стремительно истончалась, натягиваясь упругим полотнищем. Любое неосторожное движение грозило нарушить шаткое равновесие и расплескать землю волнами.

   Не паниковать!

   Я попытался замереть и не шевелить даже ресницами. Окружающее прекратило тянуться через пару минут, но с меня за это время семь потов сошло. Футболку хоть выжимай. На заплетающихся ногах я уполз с площади на какую-то боковую улицу, прислонился к забору и отрубился.

   В себя пришёл от того, что в морду прыснули водой.

   Сверху нависли двое. Не шиноби. Румяная женщина средних лет, в светлом платье и фартуке со следами муки. Круглолицый мужчина с проседью в волосах - тяжёлый и широкоплечий, одетый в простецкий джинбей. Парочка то ли супругов, то ли родственников. Наверное, это они перенесли меня под крышу.

   Заметив, что найденный доходяга очухался, женщина всплеснула руками и принялась утирать меня салфеткой.

   - Ох ты, бедняжка! Как себя чувствуешь?

   - Что, малыш, на солнце перегрелся? - не отставал мужик.

   - Конечно на солнце! Видишь, какой бледненький.

   - Давай-ка, устроим его полежать.

   Я окинул взглядом тесноватую комнату. Столы-прилавки, окна-витрины - похоже на магазинчик. Судя по запаху и плетёным подносам с лепёшками, торгуют тут жареными сембэй.

   Парочка всё не унималась.

   - Надо ему полотенце мокрое на голову сделать.

   - Ну, что ты говоришь, какое ещё полотенце? Нужно послать за врачом!

   - Ты прав, дорогой!

   От их энтузиазма я слегка потерялся. Зачем так переживать и суетиться? Подумаешь, на минутку отъехал.

   - Это... я хорошо себя чувствую... спасибо. Не надо полотенцем... вообще ничего не надо. Извините за беспокойство!

   - Ну тогда, попей.

   Продавец повернулся, чтобы плеснуть в чашку водички, и я самым дурацким образом вылупился на его спину. На мой взгляд, красно-белый веер, вышитый на рубахе торговца выпечкой, выглядел также же нереально, как шапка Мономаха на соседском гопнике Васе.

   Женщина продолжала хлопотать.

   - А может, ты кушать хочешь? Возьми печенье. Свежее не бывает.

   - Спасибо вам, тётечка, я не голодный.

   Сдуреть можно! Учиха торгуют печеньками. Когнитивный диссонанс во всей красе.

   Поахав, добрая тётенька изрекла провокационное заявление:

   - Нельзя такому маленькому мальчику гулять одному. Мы пошлём кого-нибудь за твоими родителями.

   Упс! Плохая-плохая идея. Какаши, конечно, не рассердится, но и рад не будет. По-любому запрёт меня дома и вызовет эскулапа. А я только-только почувствовал вкус свободы. Надо их притормозить...

   - Простите, пожалуйста! Не стоит вам беспокоиться. Мне уже лучше. Я сам доберусь. Мы тут живём неподалёку. Спасибо большое! - одарив продавцов отрепетированной сияющей улыбкой, которая всегда безотказно действовала на Камизуки, я поклонился и попытался слинять.

   Фиг-то там! Похоже, с возрастом даже Учиха умнеют и начинают разбираться в детских штучках.