Сёши (СИ)

   Шаги совсем рядом. Остановились. К шороху ног добавился шелест бумаги.

   Да к чёрту всё!! Мне просто надо понять!

   Умер я или потерял сознание? Это тело - оно моё или чужое?!

   И как это сделать, если не хватает сил пошевелиться?

   Я попробовал прислушаться к себе. М-мм... Ощущения? Поганые. Голова болит. Висок дергает - там, похоже, рана. С пальцами что-то не то... Не знаю. Грудь сдавливают какие-то тряпки, мешают дышать. Руки-ноги неподъёмные... Не знаю. Не чувствую! Не знаю!!..

   Тихо, спокойно... Не паниковать. Продышаться. Собраться и подумать. Наверняка есть способ понять. И я его обязательно вспомню...

   Вспомнил!

   Я - это я! Сёши!!

   И это обалденно здорово!!!

   Ещё раз лизнул пересохшее нёбо.

   Моё! Перепутать такое невозможно.

   Пасть на ощупь совершенно точно моя. И нёбо и зубы. Островатые, почти не сточенные, молочные зубы. Все мои двадцать!

   Интересно, меня оживили? Или я просто не умер? Наверняка, нет! Просто сознание потерял, а показалось, что... Да точно показалось!..

   Я жив! Жив!! Живой! Живёхонький! Просто поранился!..

   В мыслях царил радостно-озадаченный кавардак, но телесных сил не прибавилось. Я не хотел терять сознание, пока хоть что-нибудь не прояснится. И потому тихо лежал, соображал и слушал.

   Минуту за минутой. Шаг, шаг, стук, шаг, скрип, шаг...

   Я знаю, что этот человек высокий и худощавый. Откуда?

   Что со мной случилось? Что сделать, чтобы привлечь его внимание?..

   Недоумение росло. И пить хотелось всё больше.

   - Томоки!

   Окрик прозвучал так резко, что я вздрогнул. А спустя пару секунд тишины, услышал торопливое шуршание новых шажков.

   - Туточки я, данна-сама!

   Звонкий молодой голос с каким-то нелепым деревенским выговором. В Конохе так даже дворники не говорят. И "данна-сама"... хозяин? Или всё же господин?.. Непривычно.

   Зато я уловил двойное эхо. Похоже, мы в большом зале.

   - Куда ты подевал ещё один белый образец?

   Голос был мне незнаком и странен. Долгие гласные скрипели по согласным, словно по песку. Обладателю этого голоса могло быть равно как тридцать, так и пятьдесят. Хрипотца же казалась скорее природной, чем простудной.

   - Э-э-э... как бы так сказать... а помер пятьдесят первый, - звонкий заторопился, объясняя. - Вы уж простите, данна-сама! От вашего последнего средства они совсем не в себе были. Рвались, как зверята! Вот эти двое... удавили братца и промеж собой сцепились. Так у сорок шестого башка разбита, а у сорок седьмого пузо вскрыто, мало не до кишков!

   - И куда ты смотрел? - в шершавом голосе обозначилась равнодушная угроза.

   Звонкий робко возмутился:

   - Так ведь они ночью, затеялись, сволочи такие! Этот поцелее будет, данна-сама, я уж подлатал его, как смог. Пузо-то не страшно для опыта...

   И почему я совершенно не удивлён?

   Может немного растерян, но так... слегка.

   Клоны. Они сейчас говорят о моих долбаных клонах!!

   Выходит, я всё-таки умер.

   И круг замкнулся.

   Снова образец. Снова лаборатория. Снова на столе.

   Вот...!!

   "Данна-сама" с ворчанием сдирал тряпки, которыми меня обмотали. Пару раз я вякнул от особо грубых рывков, но это его не остановило. Брякнуло стекло и на рану щедро плеснули чем-то пузыристым. Ссадину защипало. Зато шипучка растворяла тянущую кровяную корку и мне немного полегчало.

   - Каждый из этих образцов стоил значительно дороже тебя, Томоки-кун, - недовольно проскрипел "Данна-сама", - а теперь они и вовсе уникальны. Советую порадеть за благополучный исход этой пробы, иначе ты знаешь, на ком я проведу следующую. Твоя голова, Томоки, почти такая же пустая, как у них, и вполне подойдет.

   Подручный льстиво хихикнул - похоже, его хозяин частенько так юморил.

   От прикосновения лечебного дзютсу я чуть не задохнулся. Пронзительно-резкая чакра хлынула в тело. Сердце воспрянуло, забилось ровнее! На то, чтобы привести в порядок мою разбитую башку, хриплый потратил всего пару минут. Закончив лечение, приподнял правое веко.

   Уй!

   - Ну-ну. Всё хорошо, - меня одобрительно похлопали по щеке.

   Дальше притворяться дрыхнущим было бессмысленно. Дождавшись, когда глаза привыкнут к свету, я огляделся и понял, что оказался в стране Травы.

   Как угадал?

   По трём верным признакам.

   Признак первый - зал с колоннами, но без окон. Широкий каменный стол, треноги с блестящими отражателями, высокие металлические сосуды, обмотанные проволокой, и прочая хрень из арсенала учёного-психопата.

   Признак второй - огромная статуя в виде гадючьей головы с тусклыми свечками в дырках-глазницах.

   Признак третий - светлокожий брюнет в тёмно-лиловых одеждах, известный как Орочимару Змеиный Саннин.

   Вот это называется - засада!

   Орочимару в задумчивости стоял у стола, на котором бок о бок лежали два тела: густо разрисованный печатями мужик, упакованный в ремни, и мой близнец. Я видел только детское тело, перемотанное тряпками, и стриженную белобрысую макушку, но нисколько не сомневался, что этот ребёнок похож на меня.

   И не надо быть гением, чтобы понять, что здесь творится.