Сёши (СИ)

   Второй раз за час. Всё-таки придётся использовать гендзютсу. Но прежде чем я успел отодвинуть свиток, сын взвился на постели. Перепуганным взглядом обвёл комнату... и обессилено упал назад, хватая воздух. Опять. Отложив кисть, я пересел на край футона.

   - Простите, - Сёши шмыгнул носом, - отвлекаю?

   Эта новоприобретённая манера извиняться через слово неприятно царапала. Вежливость хороша, но во всём должна быть мера. Родные радовались каждый раз, когда он хоть что-нибудь у них просил, а мой дурашка вел себя, словно нелюбимый пасынок у злых родителей. Я решительно сгрёб комок из ребёнка и одеяла, и пересади себе на колени. Пора поговорить.

   - Сёши, неужели похоже, что я сержусь?

   Сын неуверенно помотал головой.

   - Тогда зачем постоянно извиняться? На меня уже семья косится, думают, тебя дома бьют.

   - Ой! Я не хотел. Простите... больше не буду, - он зябко поёжился и сознался: - Я уже сам себе опротивел. Эти сны... все меня жалеют, но... Вы же говорили, что опасно, а я не слушал и настаивал... а потом ещё не сумел убежать, и меня...

   Мелкий выдыхал разорванные фразы, а я вслушивался в интонации и паузы. Сказанное - правда. Собственные ошибки терзают, но истинная причина пока не названа.

   - Ты не говорил, что тебе снится.

   Он вздрогнул у меня в руках. И замолчал.

   - Не можешь сказать?

   - Наверное, могу... прошло уже достаточно времени. Там люди. Те, которых я убил... Из подземелья.

   Сёши? Кого-то убил?

   А потом я вспомнил и понял.

   ...Вот сын говорит о взорванном убежище. Мы с Гаем переглядываемся, представляя, что могло быть в тех свитках, и какие последствия могли быть у взрыва. Майто пытается воспитывать мелкого, а я думаю о том, что разрушенная крепость позволила ему удачно сбежать. Погибшие шиноби и пленники отнесены к вражеским потерям и никаких эмоций не вызывают.

   - Ох, Сёши! - теперь мне хотелось постучать головой об пол, - Прости, мне жаль! Мы должны были подумать об этом.

   - Прощаю, - мелкий совершенно серьёзно кивнул и неожиданно поинтересовался: - А как шиноби с этим справляются?

   Не думаю, что этот опыт ему подходит, но...

   - Нас приучают с детства. Постепенно. Особые тренировки существуют. Ну и с заданиями так же.

   - Как? - малыш окончательно проснулся и теперь любопытничал.

   - Поначалу без близкого контакта, только диверсии, яд или ловушки.

   - И помогает?

   - Не всем. Но если слишком тяжело, можно уйти в небоевое подразделение. Никто не осудит. Люди везде нужны.

   - А вы?

   - Я привык.

   Привык настолько, что совершенно не подумал, каково это для мелкого.

   Сёши вздохнул.

   - Эти погибшие люди постоянно твердят, что я должен был умереть... ещё там, на острове. Я хочу поговорить с ними, попросить прощения, но каждый раз забываю. Слишком страшно... понимаете?

   Понимаю.

   - Мне стоило выучить печать Фуджа Хоин.

   - А что она делает? - заинтересовался мелкий.

   - Запечатывает зло и проклятия.

   Сын по-совиному вывернул шею, чтобы окинуть меня скептическим взглядом.

   - Знаете, Какаши-сан, в моей стране есть особые люди, которые лечат... ну, когда человек пережил что-то плохое. Помогают исправить такие вещи, если сам не можешь. В крайнем случае, совет какой-нибудь дают.

   Я нахмурился, но быстро сообразил:

   - Монахи-отшельники или каннуси? Ну здесь есть храм Госпожи Тоёукэ Бимэ. Вот только его настоятель...

   - Что?

   - Ватари-сама очень мудрый человек и многим помогает. Некоторые паломники приходят в долину исключительно, чтобы с ним поговорить... но вряд ли он тебе понравится.

   - Почему?

   - Ма-а... Да потому, что это самый вредный и гнусный старый пень на всём свете! Мне даже не верится, что можно таким быть!

   - Хотелось бы посмотреть!

   - Ну, значит, завтра посмотришь. Усыпить тебя?

   - Ага! - сын зажмурился и доверчиво подставил лоб.

  

Сёши, Хатаке Какаши и религиозная деятельность

   Гендзютсу Какаши разобралось с моими мозгами быстрее, чем гвоздь с резиновым мячиком. Пш-ш-ш-ш... Я почти слышал шипение улетающих мыслей.

   Глаза продрал ближе к полудню, но наведённая сонливость не отпускала ещё долго. Наконец, переполненный мочевой пузырь надавил на нужные кнопки, и с третьего раза головной компьютер выдал телу команду: "Подъём!" Двигаясь исключительно "по приборам", я донёс себя до ванной. Дважды рассыпал зубной порошок, разлил мыло, чудом не уснул в тазике с водой, но кое-как умылся.

   Снотворное послевкусие от чужой чакры окончательно рассосалось только к обеду, и настроение резко скакнуло вверх. Вчерашний разговор с отцом подбодрил, а ночь без змееруких чудовищ и падающих на голову камней придала сил. Даже лопать захотелось в кои-то веки.

   Домашние одобрительно наблюдали за поглощением еды. Стоило мне одолеть суп, Рёко немедленно пододвинула тарелку с тикува и горшок с печёной тыквой.

   - Спасибо, я столько не съем, Рёко-сан.

   - Кушай побольше, - она заботливо подлила чаю. - Если пойдёте к дедуле Ватари, вкусно поедите не скоро, а тебе нужно поправляться.

   - Почему не скоро?

   Взрослые совершенно одинаково вздохнули.