Сесиль Родс и его время

Как раз тогда Крюгер, президент Трансвааля, решил проложить железную дорогу через Мозамбик, чтобы хоть как-то ослабить зависимость своей страны от окружающих ее английских владений. Но это неизбежно означало ослабление торговых и всех других связей Трансвааля с Капской колонией и в какой-то мере ударяло по доходам нарождавшейся бурской буржуазии Кейптауна и всей Капской колонии.

Родс, конечно, тут же продемонстрировал капским бурам свои симпатии. Ну а они помогли ему утвердиться в кресле премьер-министра.

Теперь он не только богат, но и могуществен. Теперь наконец можно переходить к завоеванию вожделенных земель, так неопределенно названных в хартии. С чего же начать?

Прежде всего Родс решил направить в Булавайо полномочного представителя Привилегированной компании. Нужен был не просто соглядатай, а человек, который был бы посвящен в замыслы Родса и мог бы на месте принимать решения.

Выбор Родса пал на врача Джемсона. Джемсон — ровесник Родса — в это время был уже одним из самых близких ему людей. Отчасти, может быть, потому, что больной Родс верил в него как в медика. Но главное, Джемсон всегда готов был участвовать во всем, что бы ни предлагал Родс.

В студенческие годы Джемсон был настолько «чувствителен к страданиям», что ему стало дурно во время первой хирургической операции.[91] Но, приехав в Южную Африку, он сумел закрыть глаза даже на вспышку оспы среди горняков-африканцев компании Де Беерс. Ведь слух об эпидемии мог неблагоприятно сказаться на курсе акций… А потом по приказам Джемсона кровь проливалась в Южной Африке не раз…

Имя Джемсона поминается во всех книгах по истории международных отношений тех времен из-за вызвавшего международный скандал «набега Джемсона», попытки захватить Трансвааль в 1895 году. В историю Южной Африки он вписал себя, кроме того, как администратор Родезии, а в начале нашего столетия и как премьер-министр Капской колонии.

Посты высоки, но многие современники между тем отказывались признавать Джемсона крупной личностью. Матебеле Томпсон считал его «прихвостнем» Родса, человеком мелким, спекулировавшим на здоровье своего патрона. Для Родса, по мнению Томпсона, несчастным днем был тот, когда он встретил этого доктора.

У Томпсона были с доктором свои счеты. В 1889 году Джемсон сменил его в Булавайо и завершил дипломатические переговоры с Лобенгулой. На его долю выпала вся слава, а Томпсон остался в тени.

Но можно привести и другое свидетельство. Русская сестра милосердия Изъединова, лечившая раненых в Трансваале во время англо-бурской войны, писала о Джемсоне как об «абсолютно безнравственном и беспринципном мелком мошеннике, совершенно лишенном искупающих сторон личной мощи и обширности политических замыслов».[92] Изъединова вряд ли могла близко познакомиться с Джемсоном. Она, конечно, суммировала распространенные тогда мнения.

В те времена, когда Родс отправил Джемсона к ндебелам, о нем еще мало кто слышал. Политическая карьера его была впереди, и упомянуть о ней стоило лишь потому, что вся дальнейшая деятельность Родса была уже неразрывно связана с «доктором Джимом».

Справа налево: Джемсон, Джон Моффет и переводчик Дойл

Тогда, в конце 1889-го, Джемсон выполнял первое важное поручение Родса. Он явился к Лобенгуле 17 октября, еще до официального подписания хартии, и стал добиваться разрешения инкоси на приход родсовских «золотоискателей» в его страну. Лобенгула уже знал Джемсона — тот побывал в Булавайо первый раз в апреле — и встретил его словами:

— Что хорошего будет, если ты наговоришь мне еще больше лжи? Пусть приезжает сам Родс.

Джемсон через переводчика ответил, что Родс не может явиться сейчас, но позже обязательно приедет. В течение нескольких месяцев Джемсон пытался получить желанное разрешение. Он приезжал, уезжал, уговаривал, грозил. Пытался использовать свои медицинские познания, лечил Лобенгулу от подагры.

Пришла, как всегда, поддержка и от английских властей. В начале февраля 1890 года в Булавайо прибыло посольство королевы Виктории — трое рослых офицеров королевской гвардии в яркой красной форме, металлических кирасах и громадных шапках. Они привезли уведомление о хартии, о поддержке компании королевой Викторией и о назначении в Булавайо английского резидента.

Но Лобенгула все противился. Переговоры тянулись до начала мая 1890 года. Джемсон принимал все более угрожающий тон, требуя, чтобы ндебелы «дали дорогу»:

— Король, если вы не подтвердите своего обещания и не откроете мне дорогу, я приведу свои белые войска, и, если понадобится, мы будем драться.

Каково было тогда Лобенгуле? Молодые воины требовали войны. Их гнев все время готов был обрушиться на самого инкоси. А что он мог сделать? По рассказам вернувшихся из Лондона Бабияна и Мчете видно было, какая страшная сила противостоит его ндебелам. Да и без этих рассказов он, конечно, понимал, что борьба безнадежна. Разгромили же зулусов десятью годами раньше, а их армия была куда многочисленнее ндебельской.