Сестра

– Мирочка, – Катя после неудавшейся драки прикрикнула на нее, и, как мне показалось, теперь чувствовала себя виноватой в ее слезах, – не переживай ты так, они просто больные тетки!

– Мне обидно, вы ведь хотели сделать праздник, а они… и я все испортили.

– Да ничего никто не испортил, – вмешалась я, наливая Мире горячий чай, – это же какая история получилась, теперь до старости вспоминать будем.

– Кстати, – Катя уловила момент, чтобы отвлечься от грустных выводов, – мне мент рассказал, что они уже на все местные заведения написали по заявлению. На бар “Березка” неделю назад тоже вызывали полицию за шум.

– Ну, скучно им, развлекаются как могут, – добавила Илона.

Этих бабок мы вспоминали еще не раз. Во-первых, Катя весь следующий месяц ходила в суд представлять магазин на заседаниях. Это дело мы выиграли, кстати. Во-вторых, когда открылся тир в помещении, с которым у нас был общий вход, то на них эти женщины тоже написали заявление в полицию. Претензия заключалась в том, что посетители этого тира ночами вызывают к их дому, находившемуся в нескольких сотнях метров от нашего здания, такси и мешают им спать. Как они вычислили, что это были клиенты именно тира, а не круглосуточного “КФС” или бара “Че По Чем?” – неизвестно, как и чего они ожидали, заселяясь буквально на “Нижегородский Арбат”.

А тот памятный вечер закончился в баре, который мы после этого стали считать нашим. “Фидель” на улице Звездинке существует до сих пор, но чаще всего мы его посещали именно в 2019 году. После праздничного распивания шампанского и поедания тортика с бенгальскими огнями вместо свечей после закрытия, мы, – Илона, Амира и я, – решили, что нам мало и отправились продолжать. Вроде бы пойти в “Фидель” было идеей Илоны, потому как ни я, ни Мира раньше там не бывали. Мира и Илона стали моими первыми настоящими друзьями. Хотя знакомы мы были совсем немного, но я уже могла поделиться с ними своими любовными переживаниями, не боясь осуждения. А осудить меня было за что: как минимум, несмотря на то, что больше года уже жила с одним партнером, я сильно влюбилась в другого человека.

В свое оправдание могу лишь сказать, что человек, с которым я делила жилище, был для меня способом в 18 лет сбежать из дома и я, измотанная бесконечными проблемами с деньгами, давно старалась от него уйти. А тот человек знал о моих намерениях, но не отпускал и угрожал мне самоубийством.

В полуподвальном помещении все столики были заняты, но не из-за популярности заведения, а только по причине малого их количества. Соответственно числу посадочных мест в зале бегали только два официанта: девушка, которую я могла бы описать как типичную рок-исполнительницу из небольшого города, и юноша-кот Борис. По крайней мере, на его бейджике было так написано. Илона и Мира с ним болтали, а я, выпив кружку пива, периодически начинала жаловаться ему на неразделенную любовь.

– А что? Я впервые в баре, я хочу жаловаться бармену на тяжелую жизнь, – отмахнулась я, когда меня попытались одернуть.

– Но я официант…

– И я не 40-летний разведенец, так что сойдет и так.

 К полуночи мы уже сидели за чужим столиком. Амира умела очаровывать всех, кто находился рядом и таким образом мы могли пересесть на более удобные места или даже поесть за чужой счет. И, что самое главное, – это всегда были безвозмездные акции.

– Чувак накормил меня курочкой, – вспомнила о том вечере Илона.

– И на кальяне сэкономили, – добавляла Мира.

– А мне понравилась текила, – у всех были свои приоритеты.

С того события в качестве памяти у меня осталось только видео не лучшего качества, где, склонившись над столом, мы с Мирой передаем друг другу текилу изо рта в рот и одновременно закусываем дольками лайма. Один из хозяев стола, чьего имени я, конечно, не помню, воскликнул, что тоже хотел бы поучаствовать.

Сейчас мне кажется, что лето 2019 года было лучшим в моей жизни, что отчасти правда, однако я уже забыла о том, из-за чего горько плакала каждую смену. Все, что было связано с работой, оставило только счастливые воспоминания, но в то же время я была ужасно несчастна по собственной вине. В 18 лет я сбежала из дома, чтобы жить с моим уже бывшим партнером. Хотя вернее было бы сказать, что я жила с ним ради того, чтобы сбежать в 18 лет из дома. Опуская подробности моих чувств, в сухом остатке остается только то, что тот человек не работал, обманывал меня, что ищет работу и всячески старался удержать рядом. Он набрал займов и кредитов у знакомых, банков и микрофинансовых организаций, из-за чего нас обоих изводили коллекторы, а на мою зарплату в 20 тысяч рублей рассчитаться было невозможно. И это лишь видимая со стороны часть того, что давило на меня, ведь от хорошей жизни едва совершеннолетними из дома не бегут.