Читаем Сестра полностью

Дочь. Так давай начнем прямо сейчас! Я тут прикована к месту, мне нечего больше делать, так давай поговорим. Что ты хочешь мне рассказать?

Сын. Почему люди никогда не разговаривают в семье. Потому, что думают, что знают все друг о друге. Они полагают, что им известно все, что может сказать другой — мать, жена, муж, брат.

Дочь. Видишь, какой ты умный! Ты абсолютно прав. Как только папа открывал рот — он еще не успевал произнести ни звука — я уже знала, что он собирается сказать. То же самое и с мамой… (Смотрит на него.) С тобой не совсем так… Ты как–то отчужден и загадочен… Мне не догадаться, что у тебя на уме… Дай–ка я попробую. (Пристально смотрит на него.) Ты сейчас влюблен в кого–нибудь?

Сын. Нет.

Дочь. Даже если ты не влюблен, тем не менее ты хочешь на ней жениться?

Сын. Нет.

Дочь. Ты хочешь сбежать из нашей сумасшедшей семейки?

Сын. Нет. Я хочу здесь остаться, и… что–нибудь исправить. Я хочу исправить наши отношения. Мама этого заслуживает. (Короткая пауза.) Ты… заслуживаешь этого. Тоже.

Дочь (с легкой иронией). Спасибо! Это для меня сюрприз. Что ты можешь сделать для нас обеих? Для двух одиноких женщин, двух… безнадежных женщин.

Сын. Мама спрашивала, почему я не понимаю женщин. Она заставила меня обдумать это… Да, правильно… Трудно понять женщину.

Дочь. А мужчин легче?

Сын. Готов согласиться, что и это трудно, очень нелегко понять и мужчин.

Дочь. Истинная правда!

Сын. До тех пор, пока муж, друг или брат не откроются, не исповедуются, не обнаружат своих чувств.

Дочь. Говори, братишка, говори и удивляй меня.

Сын. Видишь? Ты всегда иронична. И пытаешься обратить все в шутку! А я серьезно… Я хочу объяснить, какие мы, какая наша природа, что мы думаем и чего мы хотим.

Дочь. Без шуток… Я слушаю тебя. Честно… (Нежно смотрит на него.) И я хочу тебе сказать, что… я очень тебя люблю… Я чувствую, что я тебя очень–очень люблю… Ты замечательный, как и раньше… Как и тогда, когда у меня было больше времени для тебя.

Сын

(тронут). Я тоже… Я всегда был в тебя влюблен и полон восхищения твоей энергией, стойкостью и интеллигентностью.

Дочь (счастлива, с легкой иронией). Сколько комплиментов сегодня от моего любимого! (Она берет его голову и легко целует его в губы.) Расскажи–ка мне, непослушный мальчик… Что ты говорил своим женщинам, перед тем, как… В чем твой секрет, твой метод?

Сын (серьезно). Хорошо… Давай начнем со слова «метод». Это ложная концепция и неверная идея. Мужчины не следуют никакому «методу».

Дочь. У них у всех определенный стиль поведения, особый подход для того, чтобы убедить и покорить.

Сын. Но это не метод.

Дочь. Ладно. Это новость для меня, но… Я предполагала, что мой братик знает, как быть оригинальным. Продолжай.

Сын. Это происходит бессознательно — это наша природа, биологический инстинкт. Каждый из нас, когда видит красивую женщину, хочет произвести потомство.

Дочь (

удивлена). Потомство?

Сын. Сделать ребенка.

Дочь. Я знаю, что это означает. Но тебе придется при этом стать отцом.

Сын. В теории. Я имею в виду, что бессознательно мы хотим, чтобы наш сын, наш наследник, был таким же красивым, как эта женщина. У красивой женщины дети часто очень красивые!

Дочь. А что насчет «некрасивой женщины»? Ты хотел бы иметь «некрасивого» ребенка?

Сын. Это естественный отбор. Мужчина, который ощущает себя не очень привлекательным, ищет женщину в этом смысле равную себе, которая его не отвергнет.

Дочь (пытаясь следовать за мыслью Карло). Таким образом, каждый раз, когда… ты имеешь дело с женщиной, ты хочешь иметь ребенка.

Сын. Теоретически, бессознательно. Хочется обладать женщиной, которая произведет для нас потомство, мы хотим совокупляться с наилучшей из возможных матерью наших детей!

Дочь. Тогда почему вы все смываетесь после… «совокупления»?

Сын. Тому сотня причин.

Дочь

. Назови мне пять.

Сын. Почему только пять?

Дочь. Основные. Мы всегда должны отбирать самое существенное.

Сын. Видишь? Это в тебе говорит материнский инстинкт. Материнство — это суть, корень и движущая сила любой женщины.

Дочь. Спасибо за комплимент. Скажи наконец мне эти пять причин.

Сын (в растерянности). Какую же мне выбрать из такого количества?

Дочь. Выбирай.

Сын….Страх. Страх заиметь ребенка, которого придется опекать в нашей трудной жизни.

Дочь. Сначала они хотят ребенка! Потом они его больше не хотят! Вы, мужчины, сплошные Гамлеты! Любить иль не любить, давать иль не давать, сбежать сегодня или смыться завтра! (Пристально смотрит на него.) И что после «страха»?

Сын (в размышлении)….Вторая причина… Осознание того, что эта женщина — не то.

Дочь. Не то? Как это человек может быть «не тем»?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Испанский театр. Пьесы
Испанский театр. Пьесы

Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства. Необычайное богатство сюжетов, широчайшие перспективы, которые открывает испанский театр перед зрителем и читателем, мастерство интриги, бурное кипение переливающейся через край жизни – все это возбуждало восторженное удивление современников и вызывает неизменный интерес сегодня.

Агустин Морето , Лопе де Вега , Лопе Феликс Карпио де Вега , Педро Кальдерон , Педро Кальдерон де ла Барка , Хуан Руис де Аларкон , Хуан Руис де Аларкон-и-Мендоса

Драматургия / Поэзия / Зарубежная классическая проза / Стихи и поэзия
Своими глазами
Своими глазами

Перед нами уникальная книга, написанная известным исповедником веры и автором многих работ, посвященных наиболее острым и больным вопросам современной церковной действительности, протоиереем Павлом Адельгеймом.Эта книга была написана 35 лет назад, но в те годы не могла быть издана ввиду цензуры. Автор рассказывает об истории подавления духовной свободы советского народа в церковной, общественной и частной жизни. О том времени, когда церковь становится «церковью молчания», не протестуя против вмешательства в свои дела, допуская нарушения и искажения церковной жизни в угоду советской власти, которая пытается сделать духовенство сообщником в атеистической борьбе.История, к сожалению, может повториться. И если сегодня возрождение церкви будет сводиться только к строительству храмов и монастырей, все вернется «на круги своя».

Всеволод Владимирович Овчинников , Екатерина Константинова , Михаил Иосифович Веллер , Павел Адельгейм , Павел Анатольевич Адельгейм

Приключения / Публицистика / Драматургия / Путешествия и география / Православие / Современная проза / Эзотерика / Документальное / Биографии и Мемуары