– Заткни свою грязную пасть! – рявкнул на него Хозе. – И перестань оправдываться! Все мы прекрасно знаем, куда пошли бы наворованные тобою денежки. Пропил бы их, и все дела! Еще никто и никогда из семьи Альбейсин не сидел за решеткой. Даже когда мы умирали с голоду… Ну, могли еще позариться на фасоль этих
– Да, папа. Прости меня, мама.
– Еще раз оступишься, и обещаю, что я, твой отец, самолично сдам тебя в руки полиции! – крикнул Хозе вслед поспешно ретировавшемуся сыну, который мгновенно исчез за занавеской, отделявшей кухню от спальни мальчишек.
– Что случилось, папа? Почему ты так кричишь на Карлоса? – спросила Лусия, входя на кухню.
– Ничего не случилось, голубка моя, – поспешила успокоить дочь Мария. – Почему бы тебе не проведать свою подружку по соседству, а? Показала бы ей и ее младшим сестренкам, как ты умеешь танцевать, – торопливо добавила она, снова выпроваживая девочку на улицу.
Хозе безвольно опустился на табурет, обхватив голову обеими руками.
– Ах, Мария! – вырвалось у него со стоном. – Мне так стыдно… так стыдно…
– Знаю, Хозе. Понимаю тебя. Но что мы станем делать, если остальные мальчишки вдруг выдадут Карлоса во время допроса?
– Вот как раз за это я меньше всего переживаю. Понятие чести у цыган еще никто не отменял. Это и спасет негодника.
Мария взяла протянутую руку Хозе: редкое мгновение сердечной близости между супругами. Она уж и не припомнит, когда такое было в последний раз.
– И что же нам теперь делать? – снова спросила она у мужа.
– Для начала подождем возвращения Эдуардо. Сегодня утром отец одного из задержанных парней наведался в тюрьму, но охранник не разрешил ему встретиться с сыном. Тюрьма сейчас переполнена такими вот воришками, которые ловили рыбку в мутной воде, воспользовавшись невиданным наплывом людей на фестиваль в Альгамбре. Там еще схватили одну шайку, так они даже угрожали ножом какой-то испанской супружеской паре. Устроили засаду на их экипаж, забрали все деньги и драгоценности.
– Как ты думаешь, какой срок присудят нашему Филипе?
– Все зависит от судьи. Но завтра, чувствую я, в суде будет очень жарко.
Приблизительно через час домой явился и Эдуардо. Никаких дополнительных новостей он с собой не принес, только то, что уже рассказал жене Хозе. Парень, видимо, смертельно устал, осунулся и сейчас выглядел раза в два старше своего возраста. Он искренне обрадовался тому, что Карлос все же нашелся и теперь сидит дома. Мария накормила детей ужином, причем Хозе настоял на том, чтобы Карлос ужинал один в своей каморке, при свете свечи, после чего отправила их всех спать, а сама принесла из хлева недоплетенную корзинку и уселась за работу.
– Может, сделаешь сегодня перерыв, Мия? – обратился к ней муж.
Мария удивленно вскинула на него брови. Впервые за долгие годы он обратился к ней с ласкательным прозвищем, которое придумал еще тогда, когда ухаживал за своей будущей женой.
– Знаешь, когда у меня руки заняты работой, то и мысли всякие дурные не лезут в голову, – ответила она. – А ты разве никуда сегодня не собираешься со своими друзьями?
– Нет, сегодня я остаюсь дома. Надо же нам с тобой обсудить будущее Лусии.
– Мне кажется, сегодня у нас разговоров и без того было с лихвой. Может, отложим?
– Нет, это не может ждать.
Мария опустила корзину на пол и уставилась на мужа, который уселся рядом на табурет.
– Тогда говори, – сказала она.
– Я получил много предложений.
– Ты уже рассказывал мне об этом.
– Серьезные предложения, которые могут обернуться хорошими деньгами для нашей семьи.
– Если ты помнишь, я тогда тебе сказала, что ты должен отвергнуть все эти предложения.
– А
– Да, они будут набивать свои карманы деньгами, а мой ребенок будет работать, как каторжный, да при этом еще и нелегально. Станет оплачивать и твое содержание, как я понимаю.
– Ты не права, Мария. Мой прежний босс пообещал втрое увеличить мне жалованье, если со мной приедет и Лусия. Такой суммы денег вполне хватит на то, чтобы ты могла кормить всю семью приличной едой целую неделю!