Сестра мертвых

Вельстил со всеми предосторожностями мысленно прикоснулся к ним и не ощутил в них ни единой искорки жизни.

Две полуразложившиеся фигуры размеренным шагом прошли мимо затаившихся вампиров. Чейн вопросительно глянул на Вельстила.

– Воскрешенные мертвецы, – прошептал тот. – Видно, Убад с годами обзавелся новыми умениями.

На порог дома вышли еще двое. Один был в кожаной маске без прорезей для глаз, другой – с серым, туго обтянутым кожей лицом.

– Убад? – шепотом спросил Чейн, указывая на первого.

Вельстил чуть заметно кивнул и содрогнулся от омерзения, отгоняя ужасные воспоминания, пробудившиеся при виде старого слуги его отца.

Кожаная маска и просторные одежды так надежно скрывали лицо и тело некроманта, что трудно было представить себе, как он выглядит на самом деле, однако морщинистый подбородок и увядшие, старческие кисти рук были точно такими же, какими помнил их Вельстил. Убад и тогда казался немыслимо древним, но за минувшие двадцать пять лет он нисколько не изменился. В руке он нес массивный железный посох, казавшийся чересчур тяжелым для его иссохшей плоти.

Убад заговорил, обращаясь к своему спутнику, и все чувства Вельстила мгновенно обострились, ловя каждое слово.

– Я отвлеку дампира на себя, – говорил Убад, – и позабочусь о том, чтобы она примкнула к нам. Найди полуэльфа и убей. Девушку тоже, хотя в лесу она и так вряд ли доживет до утра.

– А этот мерзкий пес? – спросил Вельстил, держась за плечо и морщась, как от боли.

– Он, конечно же, останется с дампиром, и я воздам по заслугам этой гнусной твари, прислужнику врагов нашего повелителя. Больше он не будет мешать нашим замыслам.

Они бок о бок ступили под сень леса и разошлись в разные стороны.

Чейн, сжимая в руке меч, рванулся было за живым мертвецом. Вельстил удержал его и проговорил вполголоса:

– Вот-вот появятся дампир и маджай-хи. Не отходи от меня, иначе они сразу тебя почуют.

– В этом лесу полным-полно мертвецов! – огрызнулся Чейн. – Пес не отличит меня от других. Пусти!

Вельстил понял, что Чейн не намерен помогать ему защищать Магьер. Что ж, может, это и к лучшему. Если мертвец-чародей прикончит Лисила, он вернется к своему господину, а это весьма усложнит задачу самого Вельстила. Чейн сейчас думает только о девчонке-Хранительнице, а она ушла вместе с Лисилом.

– Иди, – сказал он, – но постарайся, чтобы она тебя не увидела.

Чейн тотчас же нырнул в лес и почти сразу исчез из виду.

Вельстил оглянулся на каменный дом, и вовремя. На прогалину как раз выбежали Магьер и Малец. Глаза Магьер были совершенно черны, и, когда она на бегу сделала глубокий вдох, Вельстил разглядел у нее во рту удлинившиеся клыки. Его уверенность в стойкости Магьер поколебалась. Неужели он недооценил лживый язык Убада? Неужели Магьер уступит и пойдет тем путем, на который толкает ее старый некромант?

Она сейчас была целиком во власти своей неистовой дампирской натуры, но тем не менее, выбежав на прогалину, остановилась и хладнокровно ждала, пока маджай-хи обнюхает следы. Пес обернулся, яростно залаял на нее, затем пробежал несколько шагов в том направлении, куда скрылся Убад, и снова оглянулся на Магьер. Она побежала вслед за псом, и скоро оба они скрылись в лесу.

И тогда за ними последовал и Вельстил.

*

Малец замедлил бег, чтобы пропустить Магьер вперед, и проводил ее взглядом, пока она продиралась через чащу, стараясь не отстать от девочки-призрака. Ему следовало бы тревожиться только о Магьер, но ведь Лисил и Винн сейчас одни, в полной власти жутких прислужников Убада. Магьер уже почти скрылась из виду, и Малец остановился в лощине между густо поросших мхом деревьев, прикрыл прозрачно-голубые глаза.

«Услышьте меня, сородичи. Придите ко мне».

Вновь и вновь он мысленно посылал этот призыв и ощущал, как из глубины леса с каждым шагом доходит до него слабый, но все же ощутимый отклик. Наконец это ощущение стало явственнее, ближе, и Малец открыл глаза.

Громадные дубы и ели шуршали листьями и хвоей, поскрипывали, ветвями сплетаясь в объятиях. Все отчетливее слышал он шорохи, которые исходили отнюдь не от призрачных слуг Убада. Листва и завесы мха чуть заметно шевелились, покачивались, и Малец ощущал, как со всех сторон окружают его живые обитатели леса, устремляя свои мысли к нему, стоящему в полукруге деревьев-часовых.

Желтая пятнистая ящерка неспешно пробиралась по могучему стволу старой ели. Ее хвост был в два раза длиннее тела и тянулся за ней, изгибаясь так, словно на коре дерева появился вдруг длинный, растянутый в улыбке рот. Выше него, в темноте между верхними ветвями ели, мерцали, как рассыпанные из пригоршни звезды, глаза других обитателей леса.

«Зачем ты зовешь нас… ты, что бросил нас на произвол судьбы и избрал свой собственный путь?»

Малец склонил голову, когда хвост ящерки скользнул по стволу дерева и исчез из виду.

«Я верен ей. Я верен своему выбору. И то, на что вы надеялись, пока еще не развеялось в прах. Но остальные…»

Слуха его снова коснулся шорох, словно множество крохотных лапок и коготков в возбуждении промчалось по палой лесной листве.