Ранец Инос

Сестра моя Краткость

А есть ли правда в этом мире ?

Вопрос ребром : есть или нет ?

По-моему – вся "правда" остаётся в сортире,

Источая всех "истин" букет.

Красивая женщина – как боевое знамя полка.

Полк в силе, полностью укомплектован, техника и оружие на-мази, стволы блестят. И знамя полка блистательно, развивается впереди.

Но вот полки разбиты … Бывает и такое. Поле усеяно смердящими трупами солдат, иные порабощены. Обозы разорены.

И знамя полка, плавно перекочевало в другие руки. В руки нового знаменосца вновь укомплектованного полка.

Теперь другой нежно обнимает стан красавицы. О побеждённом никто и не вспомнит …

Боевое знамя боевого полка – красивая женщина.

В России из покону в век существуют две беды. Первая беда – х***ые дороги. Вторая беда – умные русские. Умных много. Слишком. Перебор. Было б дураков побольше – было бы лучше. Дороги от того и х***ые, что на каждый квадратный и погонный километр этих дорог слишком много умных русских приходится. Така беда… уж така беда…

Все умеют говорить. Гораздо меньше – могут слушать. Совсем немногие умеют слышать. И лишь единицы – способны понимать.

И мир дробится на куски,

на кусочки от кусочков,

на кусочечки кусочков,

на кусочечки кусочечков,

и на точки от кусочечков,

на пространства между точек,

на пустоты от пространства…

Нету в мире постоянства,

постоянства в мире нет.

В конце августа попал на рыбалку.

Начало рыбалки. Выпил водочки, разогрелся. Весёлый такой, задорный. Брызжу юмором. Все смеются. Доволен собой.

Конец рыбалки. Закат. Выезжаем с озера. Требую остановить. Выхожу… падаю на колени, лицом к затухающему Солнцу… и рыдая, валюсь в траву.

Люди за спиной не поняли. Человеки забыли, когда они плакали просто так, без причины. А может они и не рыдали никогда, просто так…

Мокрый от росы, соплей и слёз, побрёл в ожидающий транспорт…

Хватит кривляться…

Общественное мнение

Относительно твоего поведения -

Есть унитаз.

Используй его по назначению.

Чёрной тёплой ночью. У чёрного шелестящего моря. Сидел. С бутылкой пива в руках, одинокий. В спину, с набережной, стучало веселье отдыхающего люда.

Хмельным взглядом, уставившись в зернистое звёздами небо, он думал – Если сейчас, в течении тридцати секунд, упадёт звезда, значит у меня в жизни

будет всё окей. И любовь, и удача…

Через тридцать секунд – Ну вот сейчас… Вот, вот сейчас, точно…

Ни одна планета не свалилась ради его счастья.

Плюнув в море, углубился во всеобщее веселье…

Если бог един, – то почему он вас всех разъединил ?

"Будь проще – и люди к тебе потянутся ".

Ну да. Только какие люди потянутся ко мне, как только я стану проще ? А ? И надо ли мне, чтобы эти "люди" "тянулись" ко мне ? Меня и так уже тошнит от

простоты так называемых людей. Хотите чтобы я блеванул на "подтянувшихся" ?

Не стану проще. И не тянитесь ко мне.

– Ты в церковь ходишь ?

– Не, я хожу в туалет.

Лес – и есть храм. Храм для Души. Если захочешь помолиться – иди в Лес. Если захочешь поговорить с Богом – иди в Лес. Ежели хочешь Душу очистить и духом успокоиться – иди в Лес. Уйди подальше, в глушь, чтобы не было слышно городского хаоса. Остановись. Оглянись. Видишь – ты не один. Здесь все вокруг молятся. Ежесекундно молятся единственному Богу – Матери Природе.

Здесь нет людей, которые помолятся и пойдут снова грешить. Тут одни Светлые, потому что молятся Природе всю жизнь, от рождения до смерти. И после смерти, они служат своему храму – Лесу. Посмотри, каждый пенёк – алтарь. Оглянись – сколько горящих свечей вокруг, – жёлтые, зелёные, красные. И эти – прыгающие, свистящие, поющие, стучащие и чирикающие свечи,– во здравие …

Подними голову, взгляни вверх – видишь ? Это самая главная икона ! Она голубая – потому что чистая… И она может меняться, – потому что живая… Помолись именно этой – ЖИВОЙ и ЧИСТОЙ иконе.

Ты думаешь, стоящие кругом Светлые – молчат ? А ты послушай. Они плохому не научат … Слышишь – как много добрых слов и мудрых мыслей шуршат-шелестят вокруг. Одна из них : не суетись …

И выйдешь ты из лесу – спокойный и одухотворённый …

С "незаменимыми" правителями мы извечно путешествуем из темноты одной ж*пы в сумрак ж*пы другой.

Помню – везли меня, на санях раскинутого… Было морозное январское утро. Солнце, через бойницы кремлёвской стены, подмигивало мне в последний раз.

А вчерась мне ломали кости в подвалах боярина Троекурова. На дыбу меня подвесили, и боярин долго смотрел мне в глаза близко-близко, упорно дожидаясь услыхать от меня признания в чём-то. А я и не ведал даже, – в какой такой подлости я должен был сознаться.

Царь намедни кричал, что я изменник. Митрополит провозгласил мне "Анафему". Жинка моя, милая моя Агафья, обливаясь горючими слезами, умоляла меня не противиться, облегчить муки свои и её душевные страдания.

На Красной площади народу собралось множество. Меня подняли с соломенной подстилки и потащили на плаху. Вороной, раскидывая пар из ноздрей, прощально покосился на меня кровавым глазом.

Мне дали последнее слово. Опершись о руку палача, я выпрямился, с трудом держась на переломанных ногах. Оглядел толпу.