Сестра солнца

«Моя ненаглядная Электра! Как ты там жива-здорова? Я снова в Нью-Йорке… Что делаешь сегодня вечером? Как смотришь на то, чтобы нам с тобой распить бутылочку шампанского “Кристалл” под курочку в маринаде? А потом в кроватку… Сгораю, хочу тебя. Отзовись, как только сможешь».

Несмотря на свое скверное настроение, я не сдержала улыбки. Зед Эсзу – вот загадка всей моей жизни. Баснословно богат, связи по всему миру… Правда, ростом не вышел, и вообще он не в моем вкусе, но в постели просто бесподобен; мы с ним периодически встречались на протяжении трех последних лет. Но все прекратилось, как только у меня завязались серьезные отношения с Митчем; однако несколько недель тому назад я возобновила свои прежние контакты с Зедом: этот человек, как никто другой, мог расшевелить меня. К тому же его присутствие рядом способствовало росту моей популярности, что мне тоже было нужно. И что, конечно же, льстило моему израненному самолюбию.

Наши отношения с Зедом трудно было назвать любовью. Все что угодно, но только не любовь. Во всяком случае, с моей стороны. Но в Нью-Йорке мы с ним тусуемся в одних и тех же кругах; к тому же, и это, пожалуй, самое приятное из всего, когда мы с ним остаемся наедине, то можем поболтать и на французском. Надо сказать, Зед, так же, как и Митч, абсолютно равнодушен к тому, кто я есть, – довольно редкая вещь в наши дни, и эта его индифферентность к моей славе странным образом успокаивает меня: мне с ним комфортно.

Какое-то время я молча пялилась на свой телефон, прикидывая, как мне все же поступить: проигнорировать звонок Зеда и пораньше отправиться в кровать, как наказала мне Сюзи, или перезвонить ему и провести приятный вечер в компании Зеда. После некоторых раздумий я набрала его номер и пригласила к себе. В ожидании гостя быстро приняла душ и надела свое любимое шелковое кимоно, которое специально для меня сшили в одном многообещающем японском доме моды. Потом залила в желудок, наверное, целый галлон воды, чтобы хоть как-то обезопасить себя на тот случай, если мне захочется выпить чего-нибудь покрепче или если потянет на наркоту.

Снизу позвонил консьерж и доложил о прибытии Зеда. Я велела сказать, чтобы гость поднимался ко мне. И вскоре Зед уже стоял на пороге пентхауса с огромным букетом моих любимых белых роз и обещанной бутылкой шампанского «Кристалл».

– Bonsoir, ma belle Electra, – проговорил Зед, обращаясь ко мне по-французски и проглатывая половину звуков в каждом слове, – довольно странное произношение; после чего положил цветы на стол, поставил рядом бутылку шампанского, а потом расцеловал меня в обе щеки. – Comment tu va?

– Я в полном порядке, – объявила я в ответ и бросила жадный взгляд на шампанское. – Открыть?

– Думаю, эта работа для меня. Однако позволь вначале снять пиджак.

– Конечно.

– Но прежде… – Зед сунул руку в карман пиджака и извлек оттуда небольшую бархатную коробочку. – Вот увидел эту вещицу и тут же подумал о тебе.

– Спасибо, – поблагодарила я, присаживаясь на кушетку и как-то подобрав под себя свои ужасно длинные ноги, после чего с чисто детским любопытством уставилась на коробочку. Зед часто делал мне подарки. Надо сказать, что при таком баснословном богатстве, которым он обладал, все его подношения, как ни смешно это звучит, были довольно пустяковыми. Впрочем, в каждом его подарке была своя изюминка, они всегда были нетривиальными. Я сняла крышечку и увидела внутри кольцо с овальным камнем цвета меда.

– Это янтарь, – пояснил Зед, наблюдая за тем, как я рассматриваю игру камня под светом хрустальной люстры на потолке. – Примерь!

– И на какой палец прикажешь надеть? – спросила я с иронией в голосе, глянув на Зеда.

– На любой, шерри! Ты же понимаешь, любовь моя, что если бы я собирался делать тебе предложение, то подумал бы о чем-то более стоящем. Надеюсь, ты знаешь, что твое имя на греческом языке имеет самое прямое отношение к янтарю.

– Правда? Нет, я ничего не знаю, – честно призналась я, наблюдая за тем, как он откупоривает шампанское. – И что же оно означает?

– На греческом янтарь называют «электроном». Согласно легенде, в этом камне законсервированы лучи солнца. А еще один греческий философ заметил, что если потереть друг о друга два кусочка янтаря, то в результате трения возникает энергия… Словом, твое имя подходит тебе идеально. – Зед улыбнулся и протянул мне бокал с шампанским.

– То есть ты хочешь сказать, что я тоже провоцирую трение? – улыбнулась я в ответ. – Но вопрос в другом: это я так влияю на свое имя или это оно воздействует на меня?

– Santé.

Мы чокнулись, и Зед присел на кушетку рядом со мной.

– М-м, – протянула я.

– Подумала, не принес ли я тебе еще какой-нибудь подарочек? – насмешливо поинтересовался он.

– Да, что-то в этом роде.