Сестры Бронте. Лучшие произведения в одном томе

– О да! И не только ее красотой! У нее столько светских талантов. Она тогда пела, ей аккомпанировал один джентльмен, и она спела дуэт с мистером Рочестером.

– С мистером Рочестером? Я не знала, что он поет!

– У него чудесный бас и превосходный вкус во всем, что касается музыки.

– А мисс Ингрэм? Какой у нее голос?

– Очень звучный и сильный. Пела она восхитительно. Слушать ее было настоящее наслаждение. А потом она еще и сыграла гостям. Я судить не берусь, но мистер Рочестер большой знаток, и я слышала, как он говорил, что играет она на редкость хорошо.

– И эта столь одаренная красавица до сих пор не замужем?

– Как будто так. Кажется, и у нее, и у ее сестры состояние самое скромное. Поместья Ингрэмов – майорат, так что после смерти их батюшки старший сын унаследовал почти все семейное богатство.

– Но неужели ни один богатый вельможа или помещик в нее не влюбился? Например, мистер Рочестер. Он ведь богат, правда?

– Да, но, видите ли, между ними значительная разница в возрасте. Мистеру Рочестеру под сорок, а ей всего двадцать пять.

– Так что? Каждый день заключаются браки с еще большей разницей в возрасте.

– Ваша правда, но, мне кажется, мистер Рочестер ни о чем таком не думает… Однако вы же совсем ничего не едите! Чай выпили и ни кусочка не съели!

– Да. Я слишком хочу пить. Вы не нальете мне еще чашечку?

Я намеревалась вернуться к теме брака между мистером Рочестером и красавицей Бланш, но тут вбежала Адель, и разговор перешел на другую тему.

Поднявшись к себе, я обдумала все, что услышала, заглянула в свое сердце, проверила его чувства и попыталась суровой рукой вернуть в безопасную крепость здравого смысла те, что заблудились в безграничных просторах воображения.

Вызванная на мой суд свидетельница Память дала показания о надеждах, желаниях, чувствах, которые я лелеяла с прошлой ночи, о состоянии моего духа в последние две недели; затем выступил Рассудок и в свойственной ему спокойной манере просто, не приукрашая и не преувеличивая, изложил, как я отворачивалась от подлинной реальности и упивалась фантазиями. После чего я вынесла следующий приговор:

Большей дурочки, чем Джейн Эйр, свет не видывал; ни одна глупая любительница фантазий не объедалась так сладкой ложью, не упивалась отравой точно нектаром.

«Ты, – сказала я, – пользуешься особым расположением мистера Рочестера? Ты наделена силой нравиться ему? Убирайся! Мне дурно от твоего безумия. И ты радовалась случайным знакам внимания, ничего не значащим знакам, которые родовитый джентльмен, светский лев, оказывал наивной гувернантке у него на жалованье? Да как ты смела? Несчастная доверчивая дура! Неужели даже самолюбие тебя не образумило? Ты все утро вновь и вновь переживала краткие события прошлой ночи? Закрой лицо руками и устыдись! Он сказал что-то похвальное о твоих глазах, а? Слепой котенок! Разлепи веки и взгляни на собственное проклятое безрассудство! Женщина не смеет чувствовать себя польщенной словами того, кто выше нее и никак не может жениться на ней. Безумны те женщины, что позволяют тайной любви вспыхнуть в своем сердце – любви, которая, если останется безответной и неизвестной, неизбежно сожжет жизнь, ее вскормившую. А если будет открыта и найдет ответ, то завлечет, точно блуждающий огонек в коварную трясину, откуда возврата нет.

Так выслушай, Джейн Эйр, свой приговор! Завтра поставь перед собой зеркало и нарисуй мелками свой портрет – правдиво, не скрывая ни единого недостатка. Не смягчи ни единой жесткой линии, не затушуй ни единой неправильности и подпиши его: "Портрет гувернантки, безродной, бедной, некрасивой". А потом возьми дощечку из слоновой кости – у тебя есть такая, – приготовь свою палитру и выбери самые яркие, самые чистые, самые нежные краски, возьми самые тонкие кисточки из верблюжьего волоса и бережно набросай самое прелестное лицо, какое ты только способна вообразить. Накладывай самые мягкие тона и прелестнейшие оттенки, следуя тому, как миссис Фэрфакс описывала Бланш Ингрэм. Не забудь пышные локоны цвета воронова крыла, глаза восточного разреза… Как! Ты берешь в натурщики мистера Рочестера? Держи себя в руках! Не хныкать! Не распускаться! Не сожалеть! Я не потерплю ничего, кроме здравого смысла и решимости! Вспомни величавые, но гармоничные черты, греческую шею и грудь. Покажи округлую ослепительную руку и изящные пальцы; не забудь брильянтовое кольцо и золотой браслет; тщательно выпиши наряд – воздушные кружева и блестящий атлас, легкий шарф и чайную розу, потом подпиши: "Бланш, наделенная всеми талантами светская красавица".

И если в будущем тебе померещится, будто мистер Рочестер о тебе высокого мнения, достань оба портрета, сравни их и скажи: "Мистер Рочестер, конечно, завоюет любовь вот этой знатной красавицы, если пожелает того. Так неужели он хоть на миг серьезно подумает вот об этой нищей, невзрачной плебейке?"»

«Я это сделаю!» – решила я и, успокоившись, заснула.