Сестры-соперницы

— Прадед решил, что это будет очень забавно выглядеть. Поначалу речь шла об обычном замке, но потом оказалось, что строительство обойдется слишком дорого, так что он решил обойтись вот таким миниатюрным строением, ибо до этого поклялся иметь замок. Назвали его «Капризом», поскольку, несомненно, его постройка объяснялась капризом.

— Нужно будет его осмотреть! — воскликнула я.

— О нет! Вы видите, что он окружен высокой стеной? Это потому, что он в опасном состоянии. Его ведь строили довольно небрежно. В самое ближайшее время я позабочусь, чтобы его разрушили. А вам не следует подходить близко. Этого делать нельзя. Обещайте мне, что не пойдете туда.

— Конечно, обещаю. Вы объяснили все так… убедительно.

— Мне вовсе не хочется, чтобы на эту беззащитную головку обрушилась груда кирпичей.

— Но мне очень жаль. Он выглядит… привлекательным.

— Вы не должны туда ходить. Я настаиваю на этом. Обещайте мне.

— Я уже пообещала.

— Не забывайте об этом.

Его лицо стало таким же жестким, как в тот день, когда он заставил меня отослать Мэб домой.

— Становится холодно, — сказал он и повел меня к кровати.

* * *

Меня разбудили солнечные лучи, и я сразу вспомнила, где нахожусь. Протянув руку, я убедилась в том, что я здесь одна.

Я села в кровати. Полог был наполовину раскрыт. Со смешанным чувством страха и облегчения я подумала, что мне удалось пережить эту ночь. Вспоминать о ней меня не тянуло, да и не с кем было обсуждать ее. Может быть, я поделилась бы своими переживаниями с Берсабой. Интересно, забеременела ли я? Мне бы очень хотелось иметь ребенка. Дети относились к той стороне брака, которая привлекала меня. Сам факт, что я выразила свою мысль в такой форме, указывал на то, что существует и иная сторона брака, не привлекающая меня.

Я дернула за веревку колокольчика, давая знать Грейс, что пора принести мне горячей воды. Умывшись, я надела платье для верховой езды и спустилась вниз.

Ричард сидел в столовой и завтракал. Я была так смущена, что стеснялась смотреть на него. Он встал, обнял и поцеловал меня.

— Доброе утро, милая, — сказал он, и у меня потеплело на душе.

Я подумала, что, возможно, все-таки показала себя неплохо.

— Я вижу, что вы одеты для конной прогулки, — сказал он.

— У меня здесь есть только этот костюм и то платье, которое я надевала вчера вечером, — объяснила я.

— Ваши вещи прибудут сегодня. Грейс или Мэг распакуют их. Сегодня для начала я хочу провести вас по замку, а потом, если вы не устанете, мы можем отправиться и на верховую прогулку. Вас это устраивает?

— Это будет просто чудесно!

Я вновь была счастлива, уверяя себя в том, что в конце концов все уладится.

В течение дня я пришла к выводу, что беспокоилась понапрасну, что до ночи еще далеко и что чувства Ричарда ко мне, видимо, еще не угасли.

Он горел желанием показать мне все достоинства замка и преуспел в этом. Несомненно, он любил свой дом. Я шла за ним по лестнице, освещенной небольшими фигурными окошками под потолком, на которые он обратил мое внимание, а затем он показал, как потолочные балки формируют спиральный свод — весьма необычную, по его словам, конструкцию. Он любовно похлопал по перилам из кирпича и сказал, что в постройку этого замка было вложено много усердного труда. Замок в Камберленде был задуман как крепость и в течение пяти последующих веков постепенно приспосабливался к повседневным нуждам, в то время как Фар-Фламстед с самого начала строился как удобное жилье.

В галерее висели портреты его предков.

— Некоторые из них я перевез сюда из старого замка, — сказал он, — По ним видно, что в нашей семье всегда были сильны военные традиции.

Затем мы прошли в домовую церковь со сводчатым потолком, деревянные балки которого были украшены розами Тюдоров. Меня тут же охватил озноб, и пока мы шли по каменным плитам, мной постепенно овладевали дурные предчувствия и одновременно чувство тоски по дому и по моим близким.

Это ощущение было настолько сильным, что в какой-то момент я была готова бежать из этого дома, прыгнуть в седло и скакать что есть сил в юго-западном направлении.

— Что случилось? — встревожился Ричард.

— Не знаю. Здесь так холодно.

— Да. И слишком мрачно.

— У меня такое чувство, что здесь что-то произошло.

— Здесь, в алтаре, был убит священник. Во времена королевы Елизаветы одна из женщин в нашем роду была католичкой. Она прятала здесь католического священника. Ее сын застал священника за служением мессы и убил его.

— Как это ужасно… А он не появляется здесь, этот священник?

— Он умер на месте.

— Вы верите в то, что люди, погибшие насильственной смертью, могут появляться на месте преступления?

— Я думаю, что это сказки. Стоит только представить себе, сколько людей погибло насильственной смертью. Мир был бы просто заполнен привидениями!

— Но, может быть, так и есть?

— Ах, милая моя, это все фантазии. А церковь вам не понравилась. Сейчас мы не держим домашнего священника, и я не думаю, что король примет законы против католиков, поскольку его жена — верная последовательница этой религии.

— Но к пуританам он не столь благосклонен.

— Ну, это совсем другое дело.