Сестры-соперницы

— Надеюсь, Магдален, — произнесла я вслух, — ты не обидишься за то, что я воспользуюсь твоей тканью.

Звук моего голоса прозвучал неожиданно, и я рассмеялась над собой, но в то же время подумала, принимаясь за разборку ниток, что вроде бы услышала в ответ чей-то удовлетворенный шепот. Как мне нравилось работать с яркими цветами! Комната была залита солнечным светом, и я подумала: «А не сделать ли эту комнату своей?» Но Ричард, наверное, будет этим недоволен. Или мне только так кажется? Возможно, тогда он просто хотел продолжить экскурсию по дому и только поэтому не захотел здесь задерживаться.

Некоторое время я была занята работой, а потом вдруг в комнате помрачнело. Я вскочила и подошла к окну. Темное облако заслонило собой солнце. Задул порывистый ветер, на небе появилось множество облаков.

Я наблюдала за тем, как они проносятся по небу. Солнце почти совсем скрылось, и над башнями «Каприза» навис мрак. Настроение у меня резко изменилось, и мне показалось, что находиться в этой комнате опасно. Я осмотрелась. Теперь, в полумраке, все выглядело совсем по-другому. Моя работа лежала на столе, но вся домашняя уютность обстановки куда-то исчезла.

Комната, казалось, предупреждала об опасности, и мне захотелось убежать из нее.

Выходя, я представила себе голос Берсабы, подшучивавшей надо мной, когда я просыпалась после нечастых ночных кошмаров:

— Слишком уж ты легко пугаешься, Анжелет. И чего ты все время боишься? Таким поведением ты временами способна напугать других.

Я поспешила вниз, в комнату, которую мы разделяли с Ричардом. Там была Мэг, приводившая в порядок мою одежду.

— Что-то рано стемнело, госпожа, — сказала она, — не иначе как быть грозе.

Дни пролетали быстро. Прошли три недели, и прибыл посыльный с письмом от Ричарда, который сообщал, что он сейчас в центральных графствах, но вскоре, вероятно, отправится на север. Он предполагал, что будет отсутствовать еще шесть недель, и уверял меня в том, что поспешит вернуться ко мне, как только это станет возможным.

В его устах такое высказывание звучало почти как признание в любви, и мне этого было вполне достаточно. Я знала, что его слово так же надежно, как он сам.

За оставшееся время я собиралась досконально изучить все тонкости ведения домашнего хозяйства, чтобы удивить мужа. Пока никто нас не посещал. Я решила, что его друзья знают о том, что он в отъезде, и когда он вернется домой, все будет по-другому. После свадьбы они решили не беспокоить нас, имея все основания считать, что это соответствует нашим желаниям; а теперь они, наверное, ждут его возвращения.

Я несколько раз побеседовала с миссис Черри и весьма близко познакомилась с Грейс и Мэг. В качестве своей личной горничной я выбрала Мэг, точнее говоря, я не выбирала ее, а просто она сама стала очень естественно выполнять эту обязанность. Я узнала, что Джессон тоже когда-то служил вместе с генералом, как и Черри, и что он привез с собой жену и обеих дочерей, устроив их прислугой в замке. Я, конечно, была рада их присутствию, поскольку без них и без миссис Черри меня в этом доме окружали бы лишь мужчины.

Мэг была более разговорчива, чем Грейс. Младшая из сестер, тридцати семи лет, она с гордостью сообщила мне, что родилась в январе того года, когда наша великая королева Елизавета умерла. Таким образом, Грейс имела право утверждать, что ей удалось пожить в эту славную эпоху.

Мэг помнила предыдущую хозяйку дома. — Очень она была простая и добрая, рассказывала она мне. — Сидит, бывало, в своей комнате с рукоделием точь-в-точь как вы. Забавно, что вам тоже нравится это занятие. Обычно я ее причесывала, хотя у нее не было этих завитых кудрей. Красивые у нее были волосы, а бледная она была, как лилия. Очень я любила слушать, как она играла на спинете, а уж если она при этом и пела, так это было просто чудо.

— Она играла и пела для генерала?

— О да, а когда здесь собирались гости, то и для них. Но она была какая-то печальная. А потом, конечно, вынашивала ребенка… — Мэг неожиданно запнулась.

— Да, — сказала я, — как у нее тогда обстояли дела?

— О, в это время я с ней нечасто бывала, — уклончиво ответила Мэг.

— Но прическу-то ты ей делала?

— Да… но это совсем другое дело.

— А… генерал был очень расстроен случившимся?

— Очень! Он тут же надолго уехал, а потом, должно быть, уже через год после кончины бедной госпожи начали строить эту стену…

— Стену вокруг замка?

— Она, конечно, немножко закрывает окрестности.

— Насколько я понимаю, ее построили, потому что замок находится в опасном состоянии?

— Это так, госпожа. Из нас никто и шагу туда не ступит. Я думаю, что однажды какая-нибудь башенка просто-напросто грохнется.

— Его ведь можно сломать.

— Ну, таким штукам лучше дать самим разрушиться, разве не так?

— Но его можно снести без особого Труда, как мне кажется.

— Это, конечно, так, но дело-то в том, что его строил этот старый предок, а он может рассердиться и начать здесь разгуливать в виде призрака. Конечно, намного хуже не станет. Здесь, я думаю, уже кто-то разгуливает.

— С чего ты это взяла, Мэг?