СЕТ ИЗ ХАДА

- Не-а, - почесав в затылке, Посмертный посмотрел на трясущих головами вороных, и вновь обернулся к Сету, - откуда? Наших здесь столько, как всех узнаешь?

- Может, слышал какие-нибудь разговоры? Ваши же наверняка об этом говорили?

На лице Посмертного отразилась мучительная работа мысли.

- Говорили? - Внезапно, смачно хлопнув себя по лбу, он радостно улыбнулся, - Точно! Эта гнида подковерная о нем что-то такое говорила!

- Какая еще гнида?

- Какая? - Удивленный его непонятливостью, Посмертный с пафосом произнес, - Да, Саван, мать его!

- Мертвецов? - Переспросил Сет.

- Ну да, он, вошь лобковая!

- Что именно он сказал?

Посмертный еще раз почесал голову, на этот раз ближе к правому уху.

- Да что-то, типа, что лучше б его утопили. Или удавили. Не помню.

- Почему?

- А я откуда знаю? За что купил, за то продал.

- Та-ак, - Сет задумчиво посмотрел на нахмурившегося возницу, - и где ты это слышал?

- Так я к этой, блин, к Мумии забежал, - при упоминании о секретарше директора глаза Посмертного вдруг хитро сощурились, - ну, она меня зачем-то звала, - он вдруг засуетился, но увидев строгий взгляд Сета, быстро взял себя в руки, - в смысле, я хотел ей предложить...

- Неважно, - перебил его Сет, - ближе к делу.

- Я и говорю. Зашел к ней по делу, значит, и вдруг, слышу из кабинета, как Мертвецов этот, оправдывается, мол, если бы знал, удавил бы. Или утопил...

- Там что, дверь была открыта? - Перебил его Сет.

- Ага! Мумия как раз с чашками оттуда выходила, я и услышал.

- А почему ты решил, что Мертвецов говорил именно о Жмурове?

- Так я сначала подумал, что это он обо мне, мать его, говорит, - Посмертный недовольно поморщился, - не любит меня Саван, придирается вечно. А все потому, что я ему зад не ли...

- Ближе к делу, - вновь перебил его Сет.

- Так я и говорю по делу. Спросил у Мумии, о ком это они, а она давай смеяться, обзывать меня трусом, выдра нечесаная, а потом говорит, чтоб я не боялся, потому что они говорили об этом убийце Жмурове.

- Что ты еще слышал?

- Да все, - Посмертный пожал плечами, - она дверь закрыла, и что они там дальше говорили, не знаю.

- Ясно, - сказал Сет, хотя это было преувеличением.

На самом деле было совершенно неясно, каким боком здесь причастен директор но, вспомнив, как Саргатанас нервничал и, как ему показалось, чего-то недоговаривал, Сет подумал, что какая-то ниточка из клубочка все же потянулась. Вот только та ли?

- Когда это было?

- Дней...

- Ночей, - поправил его Сет.

- Ну, да, я так и говорю, ночей пять, что ли тому? - Посмертный озабоченно нахмурился, глядя куда-то выше крыши экипажа.

- Сразу после убийства Эсты, - Сет кивнул, - та-ак. Ты, вот что, помалкивай об этом, понял?

- Да я как рыба - заткнусь на хрен, и все, могила! - Испуганно ответил Посмертный.

У Сета были определенные сомнения, что Посмертный вообще был способен на такой подвиг, как "заткнуться на хрен", но не стал развивать сомнительную тему. Вместо этого он сказал:

- Хорошо. Гони во Дворец, у нас много дел и мало времени.

Задвинув раму, Сет откинулся на спинку диванчика и, неожиданно для себя с чувством добавил:

- Мать их...

Глава четвертая

...В отличие от тюрьмы, здание Дворца не давило, и не вызывало щемящего чувства неизбывной тоски. Встреча, на которую Сет возлагал определенные надежды, должна была помочь ему решить один вопрос, для чего потребовались бы вся его выдержка и умение четко излагать факты. А вопрос заключался в следующем - с учетом появления новых фактов, Сет собирался просить премьера Рофокала о пересмотре дела Гибеллины. Несмотря на нелюбовь, точнее даже ненависть к нему директора Саргатанаса, Сет вовсе не считал Люцифуга Рофокала мягкотелым предателем, и на то были веские причины...

Став премьером, Люцифуг Рофокал первым делом объявил амнистию почти всем заключенным, томящимся в Тартаре со времен Эосфора, что невероятно подняло его авторитет. Решиться выпустить тех, кого упек за решетку сам Ушедший, мог далеко не каждый, и даже Светлые, казалось, одобряли такой поступок.

А чуть меньше века назад Рофокал проявил еще более удивившую многих твердость, когда консул Светлых Кемуил потребовал навсегда упрятать в Тартар, в очередной раз нарушившего границу Хрона. Рофокал заявил, что Кемуил всего лишь консул, а не правитель Хада, и не ему указывать, кого и куда сажать. Разразился скандал, грозивший вылиться в нечто большее, чем обычное противостояние, и в боевую готовность были приведены все войска, находившиеся на границе Света и Тьмы. В срочном порядке сменивший Кемуила Метатрон сумел найти общий язык с премьером, и едва не начавшаяся война закончилась шумной попойкой в огромном дворце Рофокала, который выбил для Хрона неслыханную привилегию переходить границу до десяти раз в год.

Дело в том, что проведший большую часть жизни в Тартаре, Хрон страдал от редкой для демонов болезни, вылечить которую можно было лишь под жаркими лучами Солнца, точнее, ультрафиолетовым излучением Звезды "Того измерения". Болезнь сопровождалась сильными болями, и ничто, кроме солнечного тепла не могло помочь страдавшему от нее демону.