Сеть. Как устроен и как работает Интернет

Словно переносясь назад во времени, мы с Силкоком перешли в Telehouse North по пешеходному мосту с потолком из ничем не прикрытых металлических листов и грязными окнами, выходящими на парковку. Мы проследовали вдоль креплений для приставной лестницы, обвитых фиолетовыми кабелями, – единственное цветное пятно на мертвенно-сером фоне. Проход был завален остатками картонных коробок и заградительными барьерами с надписью «Осторожно», лежащими на сломанных плитах пола. На стуле с прямой спинкой сидел охранник, читавший шпионский роман в мягкой обложке. Через окно в двери я увидел пустые столы – последние признаки того, что когда-то это здание играло роль центра аварийного восстановления. Но большинство комнат было заполнено бесконечными рядами высоких стоек, заполненных тем же оборудованием, которое я видел в Пало-Альто, Эшберне, Франкфурте и Амстердаме. По углам с потолка свисали гигантские пучки проводов, мощные и толстые, словно стволы тропических деревьев. Большая их часть была списана – согласно популярной шутке, на медных приисках Telehouse можно заработать состояние.

На улице наступил редкий момент дня, когда Лондон кажется пустынным, степенным и черно-белым, но в виртуальном мире здания ощущался сумбур и хаос. Это был на удивление причудливый участок Интернета. Я понял, что имел в виду один инженер, назвавший Telehouse North

«аэропортом Хитроу в мире интернет-зданий». И все же это здание было фантастически важным. Его статус интернет-центра с невероятным количеством соединений, возможным лишь в нескольких точках планеты, заставлял простить ему сломанную плитку на полу. Такой уж он есть, и изменить это практически невозможно. Жаловаться на его недостатки так же бесполезно, как на недостаточную ширину лондонских улиц.

В конце концов мы прибыли в помещение London Internet Exchange, размером с номер в отеле. Внутри было не прибрано, но уютно, на вешалке рядом с пальто, словно галстуки, висели на крюках синие сетевые кабели. Силкок провел для меня небольшую экскурсию, продемонстрировав различные виды оборудования и дав краткий обзор истории обмена. Приближалось время ланча, я проголодался, так что чуть не ушел, не заметив ее: в конце узкого прохода между стойками с оборудованием, невинно мигая, стояла одна из тех самых машин, размером с холодильник: Brocade MLX-32, такая же, как в здании с зеркальными стенами в Сан-Хосе, Калифорния. Силкок поставил свой ноутбук на ящик с инструментами и показал мне цифры, демонстрирующие трафик. В тот миг через London Internet Exchange

проходило 300 гигабит данных в секунду – из 800 гигабит общего трафика в Telehouse. Я вдруг слышу голос Пера Вестессона – так ясно, как будто он говорит со мной по телефону.

– В общем, «гига» – это миллиард, – произносит он.

Миллиард кусочков света.

Глава VI

Самые длинные трубы

Подводный телекоммуникационный кабель под названием SAT-3

пролегает от юго-западных границ Европы вдоль атлантического побережья Африки, соединяя Лиссабон с Кейптауном в Южной Африке и совершая по пути остановки в Дакаре, Аккре, Лагосе и других западноафриканских городах. Кабель был пущен в эксплуатацию в 2001 году и сразу стал самым важным – и чрезвычайно неэффективным – соединением для пяти миллионов интернет-пользователей Южной Африки.

SAT-3 имел относительно низкую пропускную способность – в нем было всего четыре оптоволоконные жилы, тогда как в самых больших и протяженных подводных кабелях их может быть до шестнадцати. Усугубляло ситуацию и то, что и без того скудные возможности кабеля совсем ослабевали, обслужив по пути нужды восьми стран, подключенных к SAT-3 на его пути в Кейптаун. Пропускная способность кабеля в Южной Африке была словно напор у душа, установленного на чердаке. Характерной чертой «кризиса пропускной способности» в ЮАР была, помимо всего прочего, непомерно высокая стоимость интернет-услуг.

Больше других эта проблема волновала Эндрю Алстона. Как главный технический директор TENET, сети университетов Южной Африки, Алстон полностью зависел от SAT-3 с самого момента запуска кабеля в эксплуатацию и вынужден был покупать все большие объемы трафика, чтобы удовлетворить растущие нужды всей академической системы. К 2009 году Алстон платил шесть миллионов долларов в год за 250-мегабитное соединение.