Сеть паладинов

— Ваши слова подтверждают, что Гарцони не заговорщик, — проговорил он. Голос его звучал сипло и тихо. — И он знает содержание отчётов сенатора Феро! Когда он рассказал вам?

— Три дня назад.

Сер Маркантонио схватился за голову. Фра Паоло тоже вскочил, побледнев.

— Может быть, мне надо было сразу сообщить вам? — растерявшись, виновато пробасил Оттовион. — Но, клянусь, я никак не связал известные нам обстоятельства с тем, что сказал советник!

— Тот, кто завладеет беглецами, тот и предъявит Венеции счёт! — сказал Лунардо. — Решение будет только одно — уничтожить?

Канцлер пожал могучими плечами.

— Гарцони сказал: арестовать!

Лунардо впал в мрачную задумчивость. Канцлер с растерянным видом молчал. С него вмиг слетела вся его величавость. Фра Паоло нервно стиснул руки.

— Боюсь, что это погубит не только женщину и её сына, но и моего лучшего помощника! Он действует, опираясь на безграничное доверие ко мне! — пробормотал Лунардо еле слышно, и в его глазах, когда он поднял взгляд на собеседников, мелькнули тоска и уныние.

Реформатор тяжело поднялся, ссутулившись, словно нёс на плечах большой груз, он подошёл к двери каюты и чуть приоткрыл её. Тотчас просунулась голова Пьетро. Лунардо жестом пригласил его внутрь и что-то тихо сказал ему на ухо. Пьетро поклонился и исчез.

Через минуту или две дверь каюты раскрылась, и на пороге появился невысокий, коренастый, приятной наружности человек лет тридцати, скромно, но опрятно одетый по манере учёных.

— Прошу прощения, что доставляю беспокойство вашим высокопревосходительствам, — проговорил он, низко поклонившись. — Хочу сообщить, что мы готовы к отплытию и к началу опытов. Готовы ли вы?

— Всецело в вашем распоряжении, досточтимый синьор Галилео! — ответил Лунардо за всех и широко улыбнулся учёному.

Глава 36

Венецианская Далмация. Спалато. Несколько дней спустя

Младен, что работал у купца Мендереса, по просьбе Йована дал им ключи от маленького каменного амбара, прилепившегося к руинам диоклетиановой стены внутри города. Амбар состоял из трёх небольших комнат, узких и длинных, заставленных пустыми корзинами и коробами, с деревянным полом, обсыпанным соломой по углам, и деревянными стеллажами для хранения товара. Джироламо припрятал в нём несколько факелов, два огнива, несколько бутылей вина и воды и небольшой окорок, подвешенный на крюке к потолку.

В один из дней Джироламо решил повнимательнее обследовать помещения. Сначала он обошёл все три комнаты, исследовал стену — может быть, здесь есть ещё двери. Он полагался не только на то, что видит, но и на поведение факела: чувствовалась откуда-то из глубины этого полуподвала тяга воздуха. Наконец он нашёл источник. В третьей комнате, внизу стены у самого пола, под стеллажом, он обнаружил небольшое отверстие, заколоченное досками. Данило, слуга Йована, держал факел, а Джироламо отодрал доски, открыв маленький лаз. Забравшись внутрь, Джироламо посветил — он стоял на каменной ступени, ведущей куда-то вниз. Это был, судя по всему, один из ходов в знаменитые подвалы древнего императорского дворца, занимавшие, как рассказывали, всю площадь внутри городских стен, огромные пространства, не изученные и не исследованные никем. Джироламо выбрался обратно в амбар, обрадованный этой находке, так как теперь у них была возможность скрыться в случае опасности. Они заделали и прикрыли лаз, замаскировав его пустыми корзинами и соломой.

По договорённости с Младеном они могли использовать амбар как тайник на случай каких-то непредвиденных обстоятельств. Вскоре такие обстоятельства возникли.

Между тем радость и облегчение от тревог, наконец, вернулись к Елене. Она то и дело тискала и обнимала Илью, гладила его по голове. Он терпеливо, нехотя позволял ей ласки. И всё-таки он очень изменился. Он стал сдержан и молчалив. Почти как взрослый мужчина. Она пыталась несколько раз заговорить с ним о монастыре, о людях, которые его приютили. Он отвечал односложно и очень неохотно. Однажды разговор зашёл о вере. Увидев на её груди крест, Илья успокоился. Она стала расспрашивать его, верит ли он по-прежнему в Магомета? Он сказал, что настоятель монастыря объяснил ему, когда он долго не хотел принимать нового Бога, что Бог един и тут, где они теперь живут, без него жить нельзя. Там, откуда его привезли, верили в неправильного бога. Елена поняла, что её мальчику отказ от Аллаха и крещение дались очень нелегко.

Елена сказала сыну, что они скоро уплывут отсюда в другой далёкий город. Осман выслушал новость без сожаления, но и без радости. Он терпеливо сносил все и радовался только одному: он вновь обрёл мать.

Через несколько дней он спросил, когда же они отправятся в далёкое путешествие. Елена объяснила, что они ждут корабль, который увезёт в большой и богатый город на воде. Он спрашивал, почему они не могут вернуться, чтобы увидеть отца, братьев и сестёр — принцев и принцесс. Елена, запинаясь, ответила, что им в Турции угрожает гибель и туда лучше им никогда не возвращаться. Сын принял её объяснение спокойно.