Сетевое окружение

–Машенька, отдай-ка салат Коле, он отнесёт, а ты лучше прихвати из дома ещё два бокала для ребят. И вот это… – Михаил Семёнович передал ей мобильник – …в мой кабинет, там такая коробочка с сеточкой, ну ты знаешь.

Пройдя сквозь белые кружева цветущего сада, они вышли через другую калитку к реке. На берегу меж сосен дымился мангал, рядом за деревянным столом сидела тройка совершенно непохожих друг на друга гостей. Один, толстый и лысоватый, лет сорока, напоминал довольного бухгалтера, не желающего расставаться со своим пиджаком даже в такой вольной обстановке. Напротив него – молодой, в чёрной коже, с крашеными волосами и крупной серьгой, наверняка примчался сюда на том сверкающем байке, что они видели у ворот. Третий, маленький, с лицом скромного узбека, мог быть вообще кем угодно – хоть киллером, хоть курьером «Яндекс.Еды».

Егора и здесь представили, и он, как обычно, сразу забыл два имени из трёх. Появилась хозяйка с бокалами, её супруг тут же предложил выпить за знакомство.

–Миш, ну не налегайте сразу. Дай ребятам хоть салату поесть. Федя, а что с шашлыками-то?

–Только поставили, Мария Александровна! – Толстячок в пиджаке вскочил и бросился переворачивать шампуры.

–Так, этому больше не наливайте, он точно всё сожжёт.

–Брось, Маша, в нашем деле никак нельзя без огненной воды. – Хозяин уже разливал коньяк по бокалам. – Никаких великих достижений не случилось бы.

–Ну конечно.

–Не веришь? Да хоть сейчас расскажу, как оно на самом-то деле было. Молодёжь ведь тоже не знает, ЗОЖники все, за рулём. А вот представьте: тысяча девятьсот шестидесятый год…

–Этого даже я не могу представить. – Мария Александровна кокетливо поправила волосы.

–Время побед, фантастическое время! – не унимался Михаил Семёнович. – Уже запущен Спутник, уже сфотографирована обратная сторона Луны, и вот-вот полетит Гагарин, и станции на Венеру, на Марс – везде мы первые! И в это самое время Андрей Ершов, автор первых программ для первых вычислительных машин БЭСМ, переезжает из Москвы в Новосибирский Академгородок. Партия и правительство возлагают на него большие надежды в борьбе с родившейся на Западе кибернетикой. Но сам Андрей не хочет бороться с кибернетикой. Он понимает, что за нею будущее. Столкнувшись с этим противоречием, наш учёный уходит в запой. И на этой почве знакомится с соседом, сильно пьющим инженером завода железобетонных шпал.

–Кто б сомневался… – усмехнулась хозяйка, но тоже взяла бокал и присела в шезлонг у стола.

Михаил Семёнович, очевидно, воспринял это как разрешение продолжить, и поднял свой бокал повыше. После чего слушатели узнали, что новый приятель Ершова увлёк будущего академика не только совместной выпивкой, но и рыбалкой на реке Оби. Общение с водой, как известно, снимает многие противоречия. Так случилось и с Ершовым – в момент отрезвления учёный делает запись на пачке от «Беломора»: «Вычислительная техника на троичной логике не только более эффективна, но и идеологически верна. Нужно развить нашу, истинно диалектическую кибернетику на основе троичной системы счисления!».

Смелая идея поначалу не находит поддержки в Москве: какие-то умники в МГУ в конце 50-х уже замутили троичный компьютер «Сетунь», но он не взлетел. Однако друг-алкоголик, с которым вновь запивший Ершов делится своими горестями, рассказывает учёному, что у них на заводе железобетонных шпал используется гидравлический интегратор Лукьянова на троичной логике, и этот интегратор успешно применяется в моделировании процесса остывания бетона, с чем не справляется ни одна цифровая ЭВМ.

Поражённый Ершов снова выходит из запоя и выясняет причину неудачи троичных компьютеров МГУ – на самом деле, они были таким же бинарными компьютерами, как и все остальные, просто игнорировали четвёртое состояние двухбитной ячейки и делали вид, что работают на троичной логике, но при этом тормозили как двоичные. Короче, москали как обычно смухлевали. Другое дело – интегратор Лукьянова: там работает чистая водяная логика. Троичная.

«Нужно делать вычислитель не на электричестве, а на воде!» – говорит Ершов на заседании Академии Наук, примчавшись в Москву. По счастливой случайности, подавляющее большинство академиков оказываются явными или тайными любителями рыбалки. Они сразу понимают диалектическую перспективу: Ершов прав, теперь не надо воевать с кибернетикой, надо лишь доказать, что советская троично-водяная кибернетика гораздо лучше двоично-электронной, загнивающей и вымирающей американской.