Читаем Сети разврата полностью

новый устав артели. Мое завещание землякам. А-а!! А-а!

Разбегается, прыгает в окно. Крик "а-а" слы

шится долго.

ДАМОЧКА. Все кончено, Леша. Как сказал Эммануил Кант, душа не

может жить вне своего тела, но все-таки живет. Прощай.

Подходит к художнице, достает и глотает остав

шиеся в сумочке таблетки, запивая оставшейся в

стакане водой. Опускается по другую сторону от мо

лодого гения. Застывает.

МОЛОДОЙ ГЕНИЙ (подняв голову, непонимающе смотрит на женщин).

Что это?.. Зачем такие юные и способные нести огонь по

гасли? (Озирается.) А ведь и покончить с собой нечем. Не

чем! А хочется...

Встает.

МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Нет, Нинель Исидоровна, ваш знакомый конюх был

все же глубоко неправ, несмотря на классическое образова

ние. Потому, кстати, он и стал конюхом. Все поддается ра

зуму в этом мире! Все! (Подносит палец к виску.) Пух!

Падает.

СТАРАЯ ВЕШАЛКА (восхищенно). Нет, этого даже в тридцатые годы

не было! Нет! Даже представить себе невозможно было

что-нибудь подобное! Коллективное самоубийство на почве

неразделенных чувств! Да это же черт знает что за дела!..

(Пауза.) Разве что, когда я шла по темному коридору в наг

лаженном белье и накрахмаленном халатике и от меня летели

искры, как от электросварки... Разве что тогда я могла...

да, могла себе представить, что такое станет возможно!..

Когда-то!.. Ах, как это феерично! Я сейчас зарыдаю!..

(Уходя.) Да, уже плачу! И даже не задумываюсь о

последствиях!

Уходит.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза