Севастополист

Все, включая девушку с огромными глазами, побежали к столу, но вдруг долговязый, словно вспомнив что-то, остановился и замахал руками:

– Стоп, ребята, стоп. Хрен с ним!

– Но случилось событие! – За столом, уставленным экранами, сидели два парня. Они говорили настолько синхронно, что никто вокруг не мог сдержать улыбки. Парни распалялись: – Это событие, понимаете! Бунт героев. Он происходит прямо сейчас.

– Это в Майнд Дамне? – непонимающе переспросил я.

– Да брось, какой на Майнд Дамне бунт – это ж все ради стрема, – сказал Глинка. – Ребят, мы не можем.

– Не можем давать такое событие? – Даже Правда удивилась.

– Вспомните про волоперов. Нас ждет качающаяся девочка. Займитесь ею.

– Но там бунт! – Парни вытаращили глаза. – А девочка так и будет качаться. Она всю жизнь качается.

– Если мы не будем давать девочек, то закачаемся здесь все, – ответил Глинка и развернулся. – Все, хватит об этом. Работаем, ребят!

– Я пойду к… – начала Правда.

– И ты займись девочкой, – твердо сказал Глинка. – Все занимайтесь девочкой, ясно?

– Что за волоперы? – спросил я. – Они так сильны?

– Если ты был в Полпозе, можешь себе представить! Волоперы – Полпоз нашего уровня. Ты знаешь, – он задумался, – можно объяснить иначе, но так будет, пожалуй, понятно. Волоперы прессуют нас всех здесь, но отпросов – больше всего. Морально прессуют. Чтобы об их деятельности писали и снимали бесконечно. Их деятельность – она самая значимая, важная…

– И чем же они занимаются? Ну, кроме того, что прессуют.

– Они занимаются тем, что работают девочек. Бывает, что девочка приходит в мир и с самого рождения не может говорить, да и вообще… с трудом понимает, что происходит вокруг. Смотрит в одну точку, ни на что не реагирует и только постоянно качается. Жизнь идет, а она сидит и качается, представляешь? Люди ложатся спать, встают, ходят… А она сидит и качается.

– А что же волоперы? – спросил я.

Глинка задумался.

– Вообще-то, таких случаев немного, но волоперы хотят, чтобы все думали, будто половину нашего уровня составляют такие девочки, а другую половину ничего, кроме этих девочек, не заботит.

– Получается замкнутый круг, – сказал я. – Раз вы сами на это работаете.

– Похоже на то, что уровень действительно становится таким, – ответил Глинка. – Но если мы хотим иногда давать что-то интересное – тот же Майнд Дамн, – мы обязаны отрабатывать эту тему. Мы здесь, – он усмехнулся, – уже придумали профессиональный термин: раскачивать девочек. Как только происходит что-то вроде смерти пережитка или очередного героического бунта, тут же активизируются волоперы со своими раскачивающимися девочками. Настанет момент, и они задавят нас.

– Герои отхватили кабинет у фабрики-кухни, – закричали парни из-за стола.

– Да вы что! – ахнули соседние отпросы и побежали к их столу.

– Кабинетик-то размером с туалет, но все равно!

– Да отобьют, – предположил кто-то.

– Какая разница?! Уже такие события!

– Стоп! – крикнул долговязый так, что я вздрогнул. Все притихли. – Это неважно! Говорю всем еще раз: это не-важ-но! Поторопитесь с девочками, сегодня надо выпустить не меньше трех! Всем ясно?

– А ваш бунт героев, – начал я, когда он немного пришел в себя и снова улыбнулся. – Это что, преступность?

– У нас нет преступности.

Я изумился такому ответу и кивнул в сторону трубы.

– А то, что там, – разве не преступность?

– Это наш проект, – терпеливо ответил Глинка.

– Но… здесь то же, что и с фильмами, – сказал я. – Неужели вы не понимаете?

– А что я должен понять?

Мы снова шли в обратную сторону, отдаляясь от гигантской трубы.

– Я был на Потреблении. И я был немного здесь. В том смысле, что я прошел какие-то залы, посмотрел на людей, на предметы. Был в Супермассивном холле, видел Преображариум, сопутку, «Пустослов», да мало ли… Хрусталку, наконец! Так вот, я вам скажу. Везде происходит что-то совершенно другое. Понимаете, совсем другие вещи! Кого это волнует – то, что там в трубе? Кто хочет принимать в этом участие? Вы внедрили на уровень свою трубу и подаете события в ней как события уровня. Но это ложь!

– Почему ложь? Труба ведь есть? Есть. И в ней есть люди. Они что-то делают – ну, видели что. Вы прекрасно знаете, что между уровнями нет связи. Мы, те, кто вышел в жизнь здесь, не знаем о Потреблении совсем ничего. Те, кто приходит сюда, иногда рассказывают, но вы ведь понимаете, что это не происходит непрерывно. Да и знают они – как и вы – лишь маленький фрагмент большой картины. Но даже по этим сведениям мы не можем давать информацию о Потреблении, и знаете почему? Секрет прост: Потребление в своем оригинальном, скажем так, виде вообще не интересно.

– Так не давайте ничего вообще!

– Но ведь хочется знать, что там! Запрос-то есть! А там – спокойствие. Мы не можем давать спокойствие.

Услышав все эти слова, я тоже решил не успокаиваться.