Севастопольская страда

На обоих фортах в течение дня шли кровопролитные бои. Пытаясь переломить ход сражения в свою пользу, Манштейн вводил в бой новые силы, использовал поддержку артиллерии и авиации, но так и не добился желаемого.

Всякий раз немецкие атаки натыкалось на жесткий ответный удар, который либо отбрасывал противника на исходные позиции, либо не позволял ему развить достигнутый успех и продвинуться дальше.

К концу дня на фортах было следующее положение. Ценой серьезных потерь, немцы смогли частично захватить форт 'Сталин', но положение их там было непрочным. Любое новое наступление могло выбить засевших там немцев и Манштейн, очень опасался, что это может произойти наступившей ночью.

Что касалось батареи майора Александера, немцы так и не смогли захватить её. Подорванная саперами, заваленная обломками, она продолжала сражаться. Единственным успехом противника было захват восточного склона батареи, что давало возможность немцам продолжить свое наступление вглубь советских позиций.

Непростое положение на фронте требовало серьезного обсуждения и в десять часов вечера, Манштейн собрал совещание в штабе армии. Вместо погибшего Буссе обстановку докладывал подполковник Фогельман и каждая его фраза вызывала недовольство у командующего. После того как доклады закончились, Манштейн собрался высказать свое мнение, как в этот момент раздался сильный взрыв.

Получив от старшего майора Зиньковича данные о месте расположения главного штаба противника, Рокоссовский обратился за помощью к летчикам. Недолго размышляя, авиаторы отправили на задание два экипажа У-2, третий самолет на этот момент был неисправен.

Чтобы свести риск выполнения этого задания к минимуму, летчики решили лететь к цели не кратчайшим путем, минуя немецкие позиции, а выйти к штабу Манштейна через румын на стыке 3-го и 2-го сектора обороны.

Не испытавшие на себе ночные налеты 'сталинских вампиров' румыны не особенно обращали внимание на ночное небо, в основном уделяя внимание событиям на земле.

Маленькие, тихо стрекочущие небесные тихоходы спокойно прошли над головами противника, и вышли к своей главной цели, но это было только половина дела. Чтобы точно определить местоположение штаба противника, У-2 приходилось выключать мотор и с высоты планировать вниз.

Рискуя в любую минуту быть обнаруженным, маленькие аэропланы проходили буквально над крышами домов, пытаясь сориентироваться в вечерней тьме. На счастье пилотов, скопившиеся перед штабом легковые машины стали верным ориентиром для них. Будучи полностью уверенные в своей неуязвимости перед авиацией противника, немецкие шофера не сильно маскировали свои легковушки с наступлением ночи.

Бомбометание по цели, светские пилоты произвели со второго захода, положив свои бомбы точнее любого пикирующего бомбардировщика. Сначала один, затем другой мощный взрыв сотряс особняк, в котором находился штаб 11-й армии.

Здание было каменной постройки и потому, возникший после взрыва пожар не успел, как следует разгореться, чем спас жизни, некоторым людям, находившимся в этот момент внутри дома.

Только ближе к полуночи стали окончательно ясны последствия налета ночных бомбардировщиков противника. От взрыва русских бомб погибло или получило ранение почти все руководство 11-й армии, за исключением самого Манштейна.

Эрих фон Левински вновь счастливо разминулся со старой дамой, в третий раз заглянувшей к нему в гости. Своим чудесным спасением он вновь был обязан своему адъютанту. Стоявший позади командующего в момент взрыва бомбы, он принял на себя главный удар рухнувшей потолочной балки.

Несчастный лейтенант был раздавлен ею, тогда как сам Манштейн отделался сотрясением мозга и переломом челюсти. Мычащий и стонущий от сильной боли, он был извлечен из-под обломков дома и немедленно был отправлен в госпиталь.

Своевременно оказанная медицинская помощь полностью устранила всякую опасность для жизни командующего, но вот исполнять свои обязанности он не мог. И дело тут было не в том, что из-за наложенных хирургами шин, Манштейн плохо говорил. Ничто не мешало ему отдавать приказы на бумаге, но лучшего стратега Германии беспокоили сильные головные боли. Любой резкий поворот головы вызывал приступ рвоты, головокружение, чувство проваливания.

Все это, по словам врачей, было временным явлением, но для его устранения требовался полный покой в условиях санатория. Беспощадный вердикт эскулапов бил генерала серпом в самое сердце и как он не пытался преодолеть внезапно поразивший его недуг, но 26 июня был вынужден сдать командование армией Фреттер-Пико и отправиться на лечение.

Самолет с больным генералом ещё находился в воздухе, когда воспользовавшись возникшей паузой, Рокоссовский выбил немцев с их позиций в фортах и полностью восстановил оборону 4-го сектора.

Занявший место командующего 11-й армией, генерал Фреттер-Пико оказался в чрезвычайно затруднительном положении. В его распоряжении были только одни сутки, по истечению которых корпус Рихтгофена покидал Крымский полуостров для участия в операции 'Блау'.