Севастопольский Дозор

Вытащив кошелек, я извлек из него монетку и тронул Морозко за плечо. Парень оглянулся на меня с суровым вопросом в лице.

– За проезд, – попросил я. – Передайте, пожалуйста.

Ромка заржал, хлопая себя по коленям. Светлый смутился, подавил гримасу раздражения, снова отвернулся. Водитель продолжал крутить руль, напряженно следя за дорогой.

На место мы приехали в 8:28. Где-то здесь бродит пятый участник нашего дивного зоопарка.

– Останавливай, – велел Морозко, и я решил вмешаться:

– Нет. Пусть едет еще сотню метров.

– Зачем? – спросила Лина.

– Затем, что на остановке сюда ломанется толпа. Как намерен снимать контроль при свидетелях?

Светлый промолчал, но водитель прокатил нас до следующего перекрестка. Можно было бы и с моей стороны дать корректировку – на втором уровне Силы я без проблем отменю приказ, наложенный магом пятого уровня. Вот только это означало наследить в психике шофера выше крыши.

Может, по возвращении в Москву стоит заняться обучением Светлых? И нам выгода – порядка больше, – и зарплату буду получать в обоих штабах…

Морозко вылез из маршрутки, подал руку Лине. Следом вышел я, предварительно оставив вытащенную монетку водителю. Разумеется, Светлый маг и подумать не мог, что я в своей просьбе передать за проезд был вполне серьезен. Я же проехал остановку – почему бы и не заплатить? И, конечно, в этом отношении Светлые паладины палец о палец не ударили. Наверняка им и в головы эта мысль не пришла. Вот оскорбиться на мои слова, не важно какие, – это всегда пожалуйста. Гордо промолчать, повернуться спиной – аналогично. Но только не подумать по существу, не плеснуть себе в лицо холодной самокритикой. Куда лучше с пафосом подать руку молодой девчонке.

Рома вылез последним, закрыв дверь без лишнего грохота. Он снял куртку, держа ее переброшенной через плечо, оставшись в красной футболке и демонстрируя крепкие руки. Он где-то успел загореть. На дворе начало мая, а у парня – натуральный загар. Не припомню я в Краснодаре недавнего летнего солнца. Значит, успел покататься.

В моей голове пронеслась волна лаконичной информации. Темный, шестой ранг, направлен в Севастополь, последнюю пару недель провел где-то далеко от своей базы. В быстром доступе – неактуальный «серый молебен», конфликт со Светлым в маршрутном такси, переросший в пацанскую условную драку. Достаточно для беглого вывода.

Кинув взгляд на Светлых, я убедился, что они выискивают Иных в толпе. На нас они никакого внимания не обращали.

– За что разжаловали? – негромко спросил я.

Ромка удивленно хмыкнул.

– Как понял? – спросил он.

– Язык тела. Тебя турнули из Дозора?

– Нет. Просто понизили.

– В уровне? – вырвалось у меня.

– Нет, – мотнул башкой Ромка. – В правах. Я оперативником был… командовал тройкой дозорных.

– Неплохо, – похвалил я. На шестом уровне возглавить полевую группу – это серьезно. Вот только сместить могут за малейшую провинность. Наверняка и «серый молебен» висеть остался чисто по привычке. По вампирам парень работал. Причем не по мелким – теми Ночной Дозор занимается.

– Направили в Севастополь, – продолжал Ромка. – О своих задачах знаю не больше твоего.

– И как ты с этим? – поинтересовался я.

– Нормально. Город-то красивый.

Ему и впрямь нравился город, это было заметно. И он был готов применить здесь все свои способности. Я мысленно поставил Ромке еще один плюс. Для многих начинающих Темных сама мысль о том, чтобы работать в полном отрыве от могущественного начальства, невыносима. Уже уровне на четвертом они привыкают пользоваться тем, что имеют, в отличие от Светлых, которые без поддержки Великих выдохнуть боятся, пока сами не дорастут до их статуса.

– Вижу Иного, – сообщила Лина. – Вон там.

Она вытянула тонкую руку и указала на летний ресторанчик.

– Цвет? – спросил Ромка.

Я саркастически дернул щекой. Рома не мог выбрать среди нас лучшего кандидата, чтобы уточнить у него окрас ауры. Лина не ответила, и я был готов прозакладывать свои свежеполученные часы, что она снова вспыхнула. Ну не дури, малявка! Скажи всем, что не можешь читать цвет. Все равно ведь сами догадаются. В бою спутаешь врага с другом из-за такой чепухи – мало не покажется.

– Светлый, – вдруг проговорил Морозко. – Там сидит Светлый.

– Пошли поздороваемся, – сказал я и шагнул к ресторану.

Морозко чуть не схватил меня за рукав. Чего он боится – нападения? Игнорируя его, я подошел к веранде, наклонился, чтобы не стукнуться лбом о плетеный навес, и сел на деревянную табуретку напротив смуглого крымского татарина.

Да, приходится быть толерантным. Говорят, перепись крымчан проходила с ошибками именно потому, что каждого обитающего на полуострове татарина по умолчанию записывали как крымского. А это вроде как две большие разницы.