Север и Юг

Маргарет ходила в лавки мясников и бакалейщиков, расспрашивала о местных девушках и с каждой неделей опускала свою планку ожиданий, потому что в промышленном городе все молодые женщины стремились к более самостоятельной работе на фабриках. К тому же и оклад там был выше. Перемещение по такому деловому и суматошному городу оказалось для нее большим испытанием. Когда Эдит и Маргарет выходили из особняка на Харли-стрит, забота о пристойности, исходящая от миссис Шоу, и постоянная зависимость от других людей всегда требовали, чтобы их сопровождал лакей. Подобное правило, навязанное тетей, ограничивало независимость Маргарет и иногда вызывало у нее легкое бунтарство, поэтому она получала двойное удовольствие от прогулок по лесу, резко отличавшихся от времяпровождения в городе. В Хелстоне она шла по тропинкам бодрым шагом, который часто переходил на бег, если ей нужно было куда-то спешить. Зачастую она останавливалась, прислушиваясь к лесным звукам или наблюдая за птицами, которые пели в листве или смотрели на нее испуганными глазами из низких кустов и спутавшегося дрока.

В городе ей пришлось перейти от таких вольных движений к ровному и неторопливому шагу, приличествующему девушке на городских улицах. Она посмеялась бы над мыслями об этом, если бы ее не угнетала другая, куда более серьезная проблема. Крэмптонский пригород в основном населяли рабочие. На окраинах этого района располагалось несколько фабрик, из ворот которых два-три раза в день выливались потоки людей. Пока Маргарет не изучила график их смен, она постоянно сталкивалась с ними. Фабричные рабочие стремительно шли вперед, у них были самоуверенные и бесстрашные лица, а громкий смех перемежался шутками, нацеленными на всех, кто отличался от них по статусу. Поначалу несдержанные голоса мужчин и женщин, их пренебрежение к правилам общественного поведения пугали ее почти до беспамятства. Девушки бесцеремонно, хотя и беззлобно, обсуждали ее одежду, даже щупали шаль или платье, оценивая ткань. Раз или два ей задавали вопросы относительно вещи, которая вызывала у них восторг. Похоже, они думали, что ей, как женщине, был понятен их интерес к одежде, и такое простое доверие к ее мнению побуждало Маргарет вступать с ними в беседу и улыбаться в ответ на колкие замечания. Через некоторое время она уже не боялась фабричных девушек, какими бы язвительными и шумными они ни были. Но встречи с мужчинами ужасно раздражали Маргарет, поскольку некоторые парни в открытой и бесстыдной манере высказывались не только по поводу ее одежды, но и насчет ее фигуры.

Маргарет, прежде считавшая наглостью даже самое тонкое замечание, касавшееся ее внешности, теперь должна была терпеть восторг этих грубых мужчин. Однако, несмотря на их откровенность, они не желали ей зла. Возможно, она сразу поняла бы безвредность фабричных парней, если бы не ужасный шум огромных паровых машин и крики сотен людей. За первым испугом пришла вспышка благородного негодования, которая раскрасила ее лицо румянцем. Когда же Маргарет услышала новые реплики в свой адрес, ее темные глаза полыхнули гневом. Но этим дело не кончилось. Пока она добиралась до дома, мужчины обсуждали ее вслух, нисколько не заботясь о ее реакции. Некоторые их слова были забавными, другие – отвратительными. Например, когда она проходила мимо нескольких рабочих, двое парней выкрикнули ей грязные комплименты с пожеланием стать «цыпочкой в их курятнике», однако потом их друг галантно добавил: «Твое красивое лицо, девчонка, сделало мой день светлее и приятнее».

На следующий день, отправившись в город за продуктами, Маргарет о чем-то задумалась и неосознанно улыбнулась какой-то мимолетной мысли. В этот момент мимо нее проходил бедно одетый рабочий среднего возраста. Он остановился и сказал: «Ты хорошо улыбаешься, девушка. Хотя многие улыбались бы, будь у них такое красивое лицо». Мужчина выглядел настолько изможденным, что она не могла не одарить его улыбкой. Ей было радостно, оттого что ее вид мог вызывать у других людей приятные мысли. Он благодарно кивнул ей, и между ними возникло обоюдное доверие. После этого случая их пути часто пересекались, и каждый раз они молча обменивались друг с другом приветственными взглядами. Они больше ни о чем не говорили, но Маргарет смотрела на него более дружелюбно, чем на других обитателей Милтона. Иногда по воскресеньям она видела его около церкви. Рядом с ним всегда была девушка, наверное дочь, которая казалась еще более изможденной, чем он сам.

Однажды Маргарет отправилась вместе с отцом на прогулку по окрестным полям. Радуясь ранней весне, она собирала у канав фиалки и чистотел, с грустью вспоминая богатство южной растительности. Вскоре отец покинул ее. Ему нужно было сходить в Милтон по каким-то делам. По пути домой она встретила своих новых знакомых: изможденного мужчину и его больную дочь. Девушка так печально посмотрела на цветы, что Маргарет, повинуясь внезапному порыву, протянула их ей. Бледно-голубые глаза девушки посветлели. Она приняла букет, и ее отец благодарно произнес: