Северянин

— Я знала, ты весьма талантлив. Просто не ожидала, что настолько, — суховато сказала Маха. — Но ты не вовремя. Я готовлюсь к обряду, поэтому…

— Понимаю, помешал. Мне прийти позже?

Девушка с сомнением разглядывала его.

— Пожалуй, нет… Потом ты вряд ли сможешь со мной связаться. Чего тебе хочется?

— Честно? — он окинул ее алчным взглядом. — Сейчас мне хочется вполне конкретного…

Она покраснела под его взглядом.

— Прекрати. Так нельзя.

Но он уже не выдержал. Протянул к ней руки, коснулся ее плеч и мягкой груди, едва прикрытой тонкой, нежной на ощупь тканью, и его поразило необычное ощущение — казалось, будто он касается женщины, настоящей, теплой и желанной, но делает это в полусне, в полуреальности, в состоянии затуманенном и оттого не совсем адекватном. Девушка попыталась оттолкнуть его, но так вяло, что он просто не воспринял ее действия всерьез, скорее как дразнящую ласку.

Он решительно потянул с нее платье, но ахнула она лишь однажды:

— Осторожно, не порви! Это ведь шелк! — женщина победила в ней жрицу и чародейку, Маха напрочь забыла, что находится в сне, где по-настоящему порвать платье нельзя все равно.

— Ух, ты! Каковы у нас жрицы — в шелках спят!

— Осторожнее, я сказала! — она вскрикнула и торопливо выбралась из одежды сама. — Что ты делаешь?!

— А ты не догадываешься? — он прижал ее к себе и стал целовать.

Все получилось очень стремительно и как бы само собой. Ощущения были странные, но временами он забывал, что все происходит не на самом деле. Ноздри ему щекотал ее аромат, тот самый, который он запомнил, и кожа на ощупь была в точности такая же, какой он ее запомнил. Может быть, лишь чуть нежнее.

— Зачем ты это сделал? — сонно спросила она, когда они уже лежали рядом, остывая.

— Зачем все женщины задают такой глупый вопрос?

— Ах… Родной, ведь это все равно, что заниматься любовью с женщиной в своих мечтах.

— Если не на самом деле, то хотя бы в мечтах, — вздохнул он. — Но я очень рад снова тебя видеть, пусть даже и так.

Она заразительно засмеялась.

— Да, я заметила, что ты очень рад… — девушка помолчала. — До меня уже дошли слухи, что ты улизнул от троих наших друидов полного посвящения.

— Быстро у вас разносятся слухи.

— У нас есть свои средства связи и оповещения… Как ты вообще умудрился от них сбежать?

— Вплавь.

— По речке?

— По морю.

В ответ — долгое недоуменное молчание.

— Это как?

— Верхом на единороге.

— На единороге? Он согласился тебя катать? По морю? Ничего не понимаю. Единороги же не плавают…

— Так получилось.

— Ладно… И что ты теперь собираешься делать?

— Удрать отсюда. В смысле, вообще с Островов.

— Разумно, — пробормотала она, потянувшись к нему губами.

И в этот момент видение прервалось. Что могло вмешаться, Агнар не понял, однако факт оставался фактом — вот мгновение назад он держал ее в своих объятиях, а вот уже он сидит под деревом, взмыленный, будто только что пробежал милю в полных доспехах и с запасом продовольствия на месяц, встрепанный, разомлевший то ли от тепла, то ли от женской ласки в чудесном сне.

Он поднялся, задумчиво крутя топориком. «А ведь самого главного-то я у нее не спросил, — подумал он. — Что там затевают ее собратья, далеко ли они от поселения на берегу Лиффи?» И вздохнул, будто это могло ему помочь вернуться в приятный сон. Потом огляделся и вытащил из травы стволик давно упавшего дерева. Тот вполне годился для костра, а если обрубить пару сучков, то можно дотащить до места и рубить на чурки прямо там.

Единорог посмотрел на викинга, вернувшегося к месту стоянки, весьма недовольно.

— Тебя только за смертью посылать.

— А что такое? — поинтересовался Агнар, роняя на землю бревешко. — Тебе, собственно, зачем понадобился костер? Захотелось жаренной на угольях травки?

— У тебя юмор глупейший. Мне твой костер не нужен, а вот следить за твоим жеребцом я не нанимался.

— Если не нанимался. — продолжил викинг, слегка зверея, — то почему же следил?

— Знаю я эти шутки. Он убежит, а скарб на себе потащу я.

— Это отличная идея.

— Нет уж, — единорог, похоже, повеселел и принялся развлекаться. — Если у тебя убежит коняга, я уж лучше сбегаю его поищу.

— Не пойдет. Вдруг ты дашь деру?

Экда ответил спутнику долгим, мало что выражающим взглядом.

— Если я захочу удрать, как ты сможешь меня удержать?

— Но если ты до сих пор со мной, наверное, есть тому какая-то причина… Кстати, старался ты напрасно, ибо в поселении у залива я обязательно постараюсь его продать. Куда уж мне тащить коня в Магриб…

— Ты собрался в Магриб?

— Я об этом уже говорил.

— Да-да… — у единорога вспыхнули глаза. — Ты возьмешь меня с собой, не так ли?

— Если будешь хорошо себя вести.

— Еще недавно ты меня уговаривал, а теперь фасон держишь! Да, люди наглеют очень быстро.

— Люди учатся у единорогов, — слегка задыхаясь, ответил скандинав: он рубил бревешко, как мог, — готовил его для костра.

Он сложил щепки и куски бревнышка шалашиком и принялся орудовать кремнем и огнивом.